День помощи
Шрифт:
– Будь я проклят, – ошеломленно помотал головой Шарп. – Это же настоящий скандал!
На экране было видно, как плечистый мужик в камуфляжном комбинезоне с российским триколором, надписями МВД и ОМОН и четырьмя звездочками на полевых погонах, увлеченно избивает какого-то доходягу в рабочей спецовке. Работяга пытался убежать, но омоновец настиг его и свалил на землю, после чего принялся яростно лупцевать резиновой дубинкой, помогая себе еще и ногами. Можно было разлить даже кровавые брызги, фонтаном взмывавшие в воздух после каждого удара, когда дубинка шла на новый замах. Несчастный, ставший жертвой изверга в погонах, только корчился, содрогаясь от боли и тщетно пытаясь закрыться от ударов. А на заднем плане еще несколько громил в милицейской
Кто-то пытался бежать, но встать уже не мог, и потому лишь полз, извиваясь, точно пресмыкающееся и оставляя за собой на грязном песке четкий кровавый след. Таких быстро догоняли, и после нескольких мощных пинков и оточенных – явно у этих здоровяков была постоянная практика – ударов дубинками бедолаги оставались лежать без намека на движение. Найджел Шарп не был до конца уверен, что эти несчастные живы, ведь он представлял, на что в умелых руках способна обыкновенная резиновая дубинка.
– Запись сопровождают комментарии, – сообщил сидевший за монитором режиссер, и демонстрировавший чудовищное зрелище. – Там говорится, что московская милиция, действуя по прямому приказу руководства корпорации "Росэнергия", разогнала стихийный митинг на одной из строительных площадок. Это произошло где-то здесь, неподалеку от столицы. Рабочие, напуганные слухами о грядущем увольнении, хотели встретиться с руководством компании-владельца этой стройки, но вместо этого на них натравили ОМОН. Десятки человек пострадали, переломы, сотрясения мозга, – перечислил режиссер, первым увидевший шокирующую запись. – Но самое скверное, что есть и погибшие. На месте скончались четверо, и еще несколько умерли уже в больнице. Врачи, кстати, на место явно не спешили – "скорая" прибыла почти через полчаса.
– Дьявол, – сквозь зубы процедил Шарп. – Такого даже я не припомню. Здесь, конечно, дикие нравы, но этот что-то из ряда вон, видит Бог! А кто вообще прислал нам эту запись? Кто это снимал? Неужто, русские милиционеры сами записывали? Неплохое "домашнее видео" получается, будь я проклят!
– Понятия не имею, откуда запись, мистер Шарп, – пожал плечами помощник Найджела. – Сбросили по "е-мейлу", анонимно. Но я связался кое с кем, и выяснил, что такие же сообщения получили еще несколько телекомпаний из тех, что аккредитованы в Москве. А вот русские журналисты, похоже, еще не в курсе.
– Как я понимаю, стройка эта прежде принадлежала "Нефтьпрому, – уточнил Найджел Шарп. – А теперь, после слияния компания, стала собственностью "Росэнергии"?
– Верно, босс, так оно и есть.
– То есть, новые владельцы решили заморозить работы и выгнать лишних людей, – констатировал факт шеф бюро "Би-Би-Си". – Что ж, похоже на правду, признаться. Но причина теперь не имеет значения. Я представляю, что сейчас творится в руководстве московской милиции, если там видели это – он указал на экран – хотя бы краем глаза. Да и в Кремле, пожалуй, сейчас тоже не спокойно. Черт, какой скандал!
В журналистском ремесле банк срывает тот, у кого более надежные источники информации, но также и тот, кто соображает и действует быстрее остальных. Это знал Найджел Шарп, а профессиональное чутье подсказывало ему, что вовремя попавший на экраны репортаж произведет эффект, равный разорвавшейся бомбе. Это будет сенсация, шок, и глава русского бюро "Би-Би-Си" не собирался упускать свой шанс.
– Срочно готовьте материал к эфиру, – распорядился Шарп, которого уже охватил азарт охотника, в глухом лесу наткнувшегося на след крупного зверя. – Смонтируйте все, и надо кого-нибудь послать на место. Известно, где это случилось, хотя бы примерно? Отлично! Нужно направить туда съемочную группу. И еще неплохо было бы встретиться с кем-нибудь из милицейских чинов. Плевать, что не мы единственные получили запись, – усмехнулся Найджел. – Все равно первыми, от кого об этом узнает мир, должны быть мы. Ясно, Тедди? Тогда за дело. У нас немного времени, дружище, но мы непременно должны стать первыми!
На
Первыми на месте событий оказались патрульные милиционеры, прибывшие на стройплощадку после звонка Максима Громова. Увидев следы побоища, бывалые, многое повидавшие правоохранители еще долго не могли прийти в себя, в прочем, как-то сумев вызвать медиков и криминалистов. К сожалению, кое-кому из строителей помощь врачей уже не требовалась.
Спустя полчаса рапорт о происшествии, равного которому мало кто мог вспомнить, уже лежал на столе начальника городской милиции, едва не свалившегося в тот миг с сердечным приступом. И в те же мгновения на сервер МВД пришло сообщение, содержавшее именно ту запись, какую видел Найджел Шарп, а также еще кое-кто из его коллег, работавших в московских представительствах западных телекомпаний.
Но и этим дело не ограничилось. Пока главный милиционер Москвы добирался до здания Министерства внутренних дел, чтоб в личной беседе сообщить о случившемся своему начальнику, скандальная запись уже расползалась по бескрайним просторам Интернета, и каждый в меру своих возможностей старался снабдить ее комментариями. А еще через полчаса, когда встреча министра и начальника московской милиции была в самом разгаре, первые сообщения о побоище появились в радионовостях, оперативнее, нежели телевидение, реагировавших на любые события.
– Мы не имеем к этому никакого отношения, – бледнея и потея, сообщил глава московских стражей порядка, поедая глазами министра. – Когда первые экипажи прибыли на место, там были только избитые строители и люди из "Росэнергии", один из которых уже начал остывать.
В кабинете их в эти минуты было только двое. Главный милиционер Москвы стоял в центре помещения навытяжку, словно юный кадет, а министр, положивший перед собой кулаки, снизу вверх пристально изучал своего офицера.
– Значит, не имеете? – едва слышно и слишком спокойно переспросил Николай Фалев. Министр перешел вдруг на какое-то шипение, и это было страшнее, нежели чем он стал бы кричать в голос. – А это кто тогда, генерал? – Глава МВД указал на монитор, где застыла на стоп-кадре сцена с избиением строителя человеком с капитанскими погонами: – Тимуровцы?
Начальнику московской милиции вдруг стал тесен ворот форменной рубашки, шитые золотом погоны навалились на плечи, точно став вдруг каменными, а из кабинета министра словно откачали весь кислород, так что он только открывал рот, пытаясь наполнить легкие воздухом. А министр, не вставая из-за стола, сверлили пронизывающим взглядом своего подчиненного, насупившись и тоже шумно, с присвистом дыша.
– Это провокация, товарищ министр, – заикаясь, выдавил из себя шеф столичного ГУВД. – Чудовищная провокация. Не даром и человечек с камерой поблизости оказался. Наши люди только ехали на место, когда там появился этот "ОМОН", сделав свое дело и стремительно исчезнув.
– Целый отряд мордоворотов в милицейской форме, наверняка с документами, да еще, не дай Бог, с оружием разъезжает по городу, и никто ничего не знает? – недоверчиво, с явной злостью, произнес Фалев. – Вам что, служба наскучила, товарищ генерал-лейтенант? Так я могу и на пенсию отправить, хоть сейчас. Подумайте, что было бы, окажись у этих громил что-нибудь повнушительнее обычных дубинок? Мы, что, теперь должны готовиться к уличным боям? Вы же отвечаете за порядок в городе!
– Но, Николай Сергеевич, – попытался оправдать начальник милиции Москвы. – Раньше мы с таким не сталкивались, и ни кому из моих подчиненных просто в голову не пришло начать проверять документы у своих коллег. Ладно, бывали мошенники, одиночки, пользовавшиеся формой и документами, но здесь целый отряд. Просто никто даже представить себе подобного не мог, вот и проморгали.