День помощи

Завадский Андрей Сергеевич

Но пока Крылов, получив целый ворох спутниковых фотографий, раздумывал над планом предстоящего рейда, десятки тысяч людей в морской форме, и простых матросов, и адмиралов, выполняли более простые, но подчас не менее опасные приказы. Корабли под Андреевским флагом бороздили Баренцево море, уверенно сближаясь с находившимися где-то за горизонтом американскими эскадрами. А американцы вдруг столкнулись с довольно неожиданной проблемой.

Ударная субмарина "Гавайи" на малом ходу шла зигзагообразным курсом на глубине не более пятидесяти метров. Подлодка находилась в русских водах, хотя до побережья Кольского полуострова, лежавшего на юге, и было больше

трехсот миль. Русские всегда считали Баренцево море своим, и старались не допускать появления здесь военных судов и подлодок под чужими флагами, тем более бдительны они были сейчас. Но кэптену О'Мейли пока везло, и на их пути не попалось ни одного противолодочного корабля, которые, должно быть, сейчас действовали ближе к берегу, возле своих баз.

– Курс, скорость? – потребовал находившийся на мостике субмарины командир.

– Два-девять-ноль, – четко доложил рулевой. – Скорость шесть узлов, сэр!

– Акустик, доложить обстановку!

– По пеленгу ноль-два-пять надводный корабль, капитан, – сообщил лейтенант Джефферсон. – Траулер, скорее всего, русский.

– Черт побери, куда они все подевались? – недовольно произнес О'Мейли. – Курс Три-два-ноль, – затем приказал он. – Увеличить скорость до девяти узлов. Нас все равно никто не услышит здесь.

– Есть сэр!

Субмарина, набирая ход, устремилась прочь от далекого берега. Капитан О'Мейли чувствовал бы себя спокойнее на большей, чем сейчас, глубине, поскольку именно глубина была лучшей защитой от любого противника, но эта часть Баренцева моря была довольно мелководной. Впрочем, "Гавайи" являлась одной из самых тихих подлодок своего класса, и не стоило опасаться, что кто-то ее услышит. Собственно, именно из-за повышенной скрытности командование и послало в эти воды именно субмарину под командованием Эдварда О'Мейли, и, судя по всему, не ошиблось в выборе. Оставаясь незамеченной, "Гавайи" успешно вела разведку у русских берегов несколько недель, собрав массу всяких данных.

Миссия американской субмарины завершила полным успехом, ведь удалось не только записать все параметры модернизированного русского ракетоносца типа "Дельта-4", но и получить сведения о новейшей ударной подлодке русских "Северодвинск". Эдвард О'Мейли стал первым шкипером, встретившимся с этой субмариной, которая действительно оказалась очень хороша в деле. И потому с чувством выполненного долга командир "Гавайев" распорядился направляться в Атлантику, подальше от чьих бы то ни было берегов, рассчитывая, что вскоре придет приказ вернуться в свой порт.

Но два дня назад О'Мейли получил совершенно противоположный приказ, и его субмарина вновь изменила курс, теперь опять приближаясь к русским берегам. И сейчас "Гавайи" вместе с тремя другими подлодками, о присутствии которых ее команда догадывалась, но точно ничего не знала, патрулировала западную часть Баренцева моря. Подводники действовали, как в старые времена, прочесывая определенную для каждой субмарины акваторию. Ни одна подлодка не должна была входить в район чужого поиска. Это позволяло избежать ошибки, ведь любая обнаруженная подлодка сразу считалась вражеской со всеми вытекающими для нее последствиями. Собственно, именно жестко очерченные границы района действий и натолкнули О'Мейли на мысль о том, что в этих водах они были не одиноки.

"Гавайи" бороздили темные морские глубины не просто так. Задачей ударной подлодки, одной из лучших во всем американском флоте, было обнаружение русского авианосного соединения. Четыре часа назад О'Мейли получил координаты русского авианосца, направлявшегося на запад, и сейчас следовал в том же направлении. Неизвестно, почему командование не решилось использовать авиацию, которая могла бы непрерывно

держать русские корабли в поле зрения, но теперь приходилось вести поиски почти наугад. Зная, где был авианосец русских, каким курсом и с какой скоростью он двигался, можно было примерно определить район, где следовало искать его спустя несколько часов. Все расчеты были сделаны, но, к сожалению, море оставалось пустынным, если не считать несколько траулеров и грузовых судов.

– Черт побери, потерять авианосец, – усмехнулся О'Мейли. На самом деле кэптен понимал, что найти в открытом море корабль, даже целую эскадру – сложная задача, несмотря на все спутники и разведывательные самолеты. Но все равно ситуация казалась комической. Возможно, как раз сейчас русский авианосец занимает позицию для удара по американским кораблям, а они даже примерно не представляют, где он может находиться.

Сейчас командир "Гавайев" ловил себя на мысли, что не вполне понимает смысл тех приказов, которые приходится выполнять. О'Мейли, разумеется, знал, что военные, в том числе и его командование, действуют, исполняя волю политиков, а они явно заигрались в войну. И в этой игре, где фишками служили боевые атомоходы и авианосные эскадры, единственный неверный ход мог обернуться крахом.

На самом деле кэптен, как истый американец, не испытывал особо теплых чувств к русским, но все равно не понимал, зачем нужно было устраивать этот спектакль возле их берегов. Сюда, в Атлантику, похоже, стянули добрую половину американского флота, и все будто бы для того, чтобы только попугать русских.

Нет, Эдвард О'Мейли и сам был не против показать свое мастерство, но всему должен был быть предел, тем более у русских было ядерное оружие, и, кто знает, не решатся ли они применить его, увидев в действиях американцев угрозу своей безопасности. Русские – это опытный моряк, не раз прежде бывавших возле их берегов, понял давно – были и оставались неплохими солдатами, достаточно смелыми и решительными, чтобы относиться к ним с пренебрежением. Не стоило напрасно нервировать этих парней, просто защищавших сейчас свой дом от явной опасности.

Но, как бы то ни было, О'Мейли был, прежде всего, офицером, командиром боевого корабля, и потому в первую очередь думал о том, как исполнить полученный приказ. Он понимал, что русский авианосец, имевший внушительный эскорт, представлял определенную угрозу для американских кораблей, и для командования жизненно необходимо знать, где он находится и куда движется. И О'Мейли не сомневался, что сможет обнаружить этот чертов корабль, не зря же его субмарина оснащена самым мощным гидроакустическим комплексом, для которого практически не существует преград. А уж найдя русские корабли, он, Эдвард О'Мейли, не упустит их, не позволит русским выкинуть какой-нибудь сюрприз.

В шахтах "Гавайев", располагавшихся в носовой части субмарины, перед ограждением рубки, находилось шестнадцать "Томагавков", правда, ракеты были предназначены для обстрела наземных целей. Но это не было проблемой, ведь оставались еще старые, проверенные временем "Гарпуны", запускаемые из торпедных аппаратов. Обнаружив русских, нужно будет всего-навсего держаться от них не более чем в шестидесяти милях, в радиусе досягаемости ракет, и тогда любые неожиданности будут исключены.

А в эти же минуты акустик "Гавайев" лейтенант Джефферсон, уединившись в своей рубке, склонился над приборами, пытаясь выжать из гидроакустического комплекса субмарины максимум возможного. К сожалению, пока все его усилия были тщетны. Русская эскадра наверняка должна была производить много шума, и то, что услышать ее Джефферсону не удалось, могло лишь означать, что русские корабли находятся на расстоянии не менее сотни миль от подлодки