День помощи

Завадский Андрей Сергеевич

– Быть может, есть смысл перевести из резерва в действующий флот два наших авианосца, "Джона Кеннеди" и "Констеллейшн", – предложил Бейкерс, с удовольствием отметив, что президент Мердок при каждом слове генерала все больше светлеет лицом. Ничто так не окрыляет, как осознание собственного могущества. – Если арабы погонят нас со своей земли, пара авианосцев, вполне современных, лишней не будет точно. Можно будет послать эти авианосцы в регионы, где обстановка менее напряженная, а более современные корабли перебросить в Персидский залив, если возникнет такая необходимость.

– Это возможно, – ответил Форстер, поймав на себе вопросительный взгляд президента. – Оба авианосца

в отличном состоянии, и на их расконсервацию уйдет лишь несколько дней. Правда, будут проблемы с формированием команды и, главное, авиакрыла, но они все же вполне решаемы.

– Используем пилотов из учебных центров, а самолеты можно также снять с консервации, – добавил до этого хранивший молчание, и только чуть заметно кивавший так словам своего начальника генерал Эндрю Стивенс. Ответственный за планирование офицер тоже присутствовал сегодня в белом Доме, сопровождая председателя объединенного комитета начальников штабов.

– Тогда отдайте такое распоряжение, – решил президент, взглянув на притихшего министра обороны. – Я не сомневаюсь, никто не хочет войны, ни мы, ни иранцы, ни арабы. Но если все идет именно к этому, мы должны быть во всеоружии, чтобы противник не имел даже единственного шанса. Поэтому властью, данной мне американским народом, я приказываю привести вооруженные силы страны в боевую готовность второй степени. Роберт, генерал, – Мердок перевел взгляд с министра обороны на главу ОКНШ, немедленно подобравшегося, словно готовая сорваться с места гончая. – Немедленно отдайте распоряжения о передислокации войск из Европы в Турцию и Ирак. Также приказываю начать подготовку к выходу в море находящихся в резерве авианосцев, одновременно сформировав для них авиагруппы и эскорт. Пилотов тоже можно привлечь из числа наиболее подготовленных резервистов. Если война, то мы должны быть готовы ударить первыми и наверняка, господа!

Николас Крамер склонил голову, едва сдержав раздраженный вздох. Военные приготовления продолжались, вопрос объявления войны становился делом считанных часов, и, право же, для победы над Ираном вовсе не потребуется ставить под ружье всю армию, хватит и нескольких дивизий из того же Восемнадцатого воздушно-десантного корпуса, всегда находящихся в повышенной готовности и способных действовать в кратчайшие сроки после получения приказа.

– Господин президент, сэр, вероятно, есть смысл заминировать иранские порты, чтобы исключить саму возможность применения ими своего военного флота, – продолжал директор АНБ, к которому, казалось, только пришел аппетит. – В тесноте Персидского залива угрозу будут представлять даже несколько ракетных катеров, а мы не можем позволить себе терять корабли и рисковать жизнями моряков.

– Опасно, – с сомнением покачал головой адмирал Уоррен. Начальник морской разведки сегодня представлял весь Военно-морской флота США, будучи единственным моряков на совещании. Парни из ОКНШ, конечно, кое-что понимали в флотских вопросах, но все равно это были сухопутчики, и Хэнку приходилось отдуваться за всех военных моряков. – Мы сами нарушим судоходство в Заливе, сделав за иранцев и арабов всю работу.

– Тогда хотя бы запереть в гаванях их субмарины, – не отступал Бейкерс. – Мины "Кэптор", насколько мне известно, для надводных кораблей угрозы не представляют, а вот иранские "Кило" пустят на дно наверняка.

– Что ж, это другое дело, – Уоррен спорить не стал, будучи согласен с тем, что угрозу, исходящую от субмарин непредсказуемых персов лучше устранить в зародыше. – Если поставить такие мины у тех баз, где сейчас стоят иранские подлодки, наши корабли в этом районе будут застрахованы

от их торпед. – Адмирал даже был немного удивлен, что Бейкерс, гражданский, пусть и был он руководителем не самого слабого разведывательного ведомства, так хорошо разбирается в морском оружии. – Думаю, эту задачу можно будет поручить подводникам. Пара "Лос-Анджелесов" засеет Залив противолодочными минами так, что не проскользнет никто.

– Тоже принято, – подвел итог обсуждению Мердок. – Итак, готовьте авианосцы, направьте в Залив еще несколько субмарин с "Томагавками" и противолодочными минами, а также соединения морских пехотинцев. Если дойдет до открытого столкновения, мы должны действовать решительно и быстро, не оставляя противнику времени собраться с силами. Ракетный удар, массированная бомбардировка их военных баз, особенно аэродромов и позиций тактических ракет и стремительная высадка морской пехоты – так мы поставим Иран на колени. И никакой затяжной войны, господа.

Совещание шло своим чередом, хотя по большей части это было лишь повторение уже сказанного. Молчал Тегеран, молчали те, кто взял на себя роль гаранта безопасности Ирана, а американскому президенту и его соратникам оставалось лишь ожидание, ну и, разумеется, обдумывание плана действий в любых возможных и невозможных условиях. А в это время президент Ирана уже прибыл в резиденцию аятоллы, с нетерпением ожидавшего появления главы государства.

Пройдя несколько постов телохранителей из числа бойцов КСИР, Корпуса стражей исламской революции, иранский президент оказался в покоях религиозного лидера Исламской республики, из всесильного правителя мгновенно превратившись всего лишь в гостя, покорного и вежливого.

– Салам алейкум, уважаемый, – президент почтительно склонил голову перед вышедшим навстречу ему седобородым старцем, прямым и крепким, словно столетний дуб. – Я спешил, как мог, и прошу простить, если заставил вас ждать слишком долго.

– Приветствую вас, – аятолла говорил тихо, как человек, привычный к тому, что при звуках его голоса все умолкают, жадно ловя каждое произнесенное слово. – Право, не стоит извиняться. Я понимаю, что вы не можете бросить государственные дела просто так, тем более, в столь непростое время. – Аятолла сделал приглашающий жест: – Прошу, пойдем на свежий воздух. Нам есть, что обсудить.

Следуя за аятоллой, президент Ирана, вся власть которого сейчас практически ничего не значила, покорно покинул дом, оказавшись в тенистом саду. Сейчас глава государства был не правителем, в руках которого сосредоточена немалая власть и сила, и лишь обычным человеком, правоверным мусульманином, которого удостоил высокой чести истинный правитель этой страны. Именно аятолла, этот старик с горящим взглядом, словно пронизывающим насквозь всякого, на кого он смотрел, был истинным вождем, тем, каждому слову которого были готовы повиноваться миллионы. И власть его не ограничивалась только сердцами и умами людей. Аятолле, духовному лидеру Исламской Республики, фактически подчинялись особые военные формирования, Корпус стражей исламской революции, триста семьдесят тысяч фанатично преданных своему вождю воинов, и еще почти столько же входило в состав ополчения "басидж". Эти подразделения, хотя формально и должны были выполнять приказы президента страны, являлись своего рода гвардией аятоллы. Несмотря на худшее, чем у обычной армии, вооружение, войска КСИР и ополченцы отличались более высоким боевым духом, ведь одной из задач, которую они обязаны были выполнять, являлась священная война против неверных, и они были готовы на все ради торжества света истинной веры.