День помощи
Шрифт:
Ценой невероятных усилий удалось заставить американцев забыть о тех жертвах. Которые армия каждый день несла в Афганистане и Ираке, и в этом была немалая заслуга спецслужб, умело воздействовавших на представителей свободной прессы. Но новая война и новый поток цинковых ящиков с телами американских парней однозначно ставили крест на политической карьере и самого Мердока, и многих из его окружения, а власть подобна наркотику, и отказаться от нее сознательно сможет далеко не каждый. Джозеф Мердок не был таким исключением, и хоте как можно дольше не покидать Белый дом, а потому, несмотря на соблазн прибегнуть к силе, старался
– Сэр, – от раздумий президента США отвлек голос его верного помощника, Сайерса, бывшего при главе государства и секретарем, и адъютантом и Бог весть кем еще. – Премьер-министр Израиля на прямой линии.
– Какого черта ему нужно, – Мердок нехотя встал на ноги. Появление главы администрации было неожиданным, президент задумался так, что не услышал острожного стука в дверь, которым Алекс всегда предварял свое появление. – Ладно, дай мне трубку!
Прямая линия с Тель-Авивом служила примерно тем же целям, что и линия связи с Москвой. Израиль был ядерной державой, а его высшее политическое и военное руководство не отличалось сдержанностью, предпочитая на удар отвечать еще более мощным ударом, что явно расходилось с библейскими заповедями. И только вмешательство американской администрации не раз уже предотвращало локальную ядерную войну. Порой приходилось убеждать, порой просто грозить, но пока израильские ядерные бомбы еще ни разу не были использованы по прямому назначению, оставаясь оружием сдерживания.
– Доброй ночи, Мордехай, – президент Мердок не особо беспокоился о правилах этикета, беседуя с главами других государств.
– А, у вас ведь еще ночь! – рассмеялся израильский премьер, говоривший на хорошем английском, чтобы можно было обойтись без переводчиков. – Прошу простить за то, что беспокою в неурочный час, но дело того стоит. Нас только вот-вот начнется заседание кабинета министров, и многие из тех, кто прибыл на него, обеспокоены событиями в Заливе. Немало моих коллег опасаются, что может начаться новая война.
– Понимаю твою озабоченность, – согласился Мердок. – Но хочу заверить, что ни о какой войне не может быть и речи. Ни я, ни кто-либо из моего окружения не желает войны, и не похоже, чтобы он была нужна и иранскому руководству. Пока, к сожалению, их дипломаты молчат, но я думаю, инцидент будет разрешен мирным путем в самое ближайшее время. По крайней мере, безопасности Израиля точно ничего не угрожает, можешь быть уверен.
– Что ж, надеюсь на твою осмотрительность и мудрость, Джозеф, – вздохнул израильский лидер. – Если ты гарантируешь, что войны не будет, я пока не станут распоряжаться о приведении наших вооруженных сил в боевую готовность.
– Это правильное решение, – одобрил американский президент. – Не стоит провоцировать ваших соседей, заставляя их думать, что кто-то готовится к войне. Мы решим все проблемы мирным путем, я гарнирую это. Через несколько дней, самое большее, кризис завершится.
С облегчением вздохнув, Джозеф Мердок откинул голову на спинку дивана, пытаясь отогнать одолевавши его мысли и справиться с беспокойством. Что-то подсказывало президенту, что последовавшее за атакой иранского катера молчание со стороны Тегерана есть просто затишье перед бурей, и чем дольше молчат иранцы, тем страшнее будет тот шквал, который последует за всеми этими событиями неизбежно. Предположения президента подтвердились быстро.
–
– Боже, они все же решились, – прошептал Мердок, стиснув зубы. Природное чутье и немалый опыт и на этот раз не подвели главу государства, ожидавшего реакции на события в Заливе. Похоже, противник начал действовать.
– Сэр? – телохранитель президента недоуменно взглянул на Мердока. Он не умел читать мысли, потому не понял невразумительные восклицания своего принципала.
– Госсекретарь уже покинул Белый Дом? – дождавшись утвердительного кивка, Мердок распорядился: – Немедленно свяжитесь с Флипсом, пусть направляется сюда. До прибытия госсекретаря саудовского посла я не приму, придумайте что-нибудь, чтобы он не очень оскорбился.
Возможно, сказалась разница во времени, но еще до встречи представителя саудовского королевства с главой Соединенных Штатов союзники, выполняя взятые на себя обязательства, начали действовать. Одним из первых это понял капитан едва миновавшего Ормузский пролив супертанкера "Глория".
Плавание проходило, как всегда, спокойно и размерено. Огромное судно, в трюмах которого плескались двести пятьдесят тысяч тонн аравийской нефти, направлялось в Атлантический океан, к восточному побережью Соединенных Штатов, а если точнее, что в Майами, чтобы там освободиться от своего груза, который будет перекачан в огромные подземные хранилища. Помня об угрозах арабов, люди в администрации американского президент решили пополнить стратегические запасы нефти, и танкеры, равные размерами "Глории", пересекали теперь Атлантику каждый день.
– Капитан, с нами связалась иранская береговая охрана, – Костас Андропулос, капитан "Глории", стоявший на мостике, обернулся, требовательно взглянув на старшего помощника. "Глория" была странным судном, ходившим под флагом Либерии с командой, наполовину состоявшей из украинцев, наполовину из датчан под командой капитана-грека. Однако трудностей с взаимопониманием среди немногочисленного, всего три дюжины человек, экипажа гигантского судна не было, в том числе не было и проблем с языком, ведь английским каждый матрос владел уже почти в совершенстве, если не замечать чудовищного акцента. Старший помощник Олаф Кристиансен общался с капитаном как раз на языке Шекспира, пусть и искаженном северной глоткой: – Нам приказано немедленно изменить курс и бросить якорь на рейде военно-морской базы Шах Бахар.
– Какого черта, – нахмурился Костас, которому это плавание начинало не нравиться. Сперва непонятная активность американских кораблей в Персидском заливе, вьющиеся над танкером "Хорниты" со штатовских авианосцев, теперь странные приказы иранцев. Стоило побыстрее убраться из становившихся опасными вод. – Старпом, передайте им, что мы находимся в нейтральных водах и отказываемся подчиняться приказам. Машинному отделению – полный вперед!
Шум винтов заставил капитана задрать голову, как это сделали находившиеся на палубе матросы. Два вертолета пронеслись над танкером, едва не задев днищем высокую надстройку на корме.