День (рассказы, эссэ и фельетоны)
Шрифт:
собой разлетаются, а дорогие как-то отслеживаешь".
Верно. Тема "отслеживания" приобретает несколько другой аспект в рассказе Б.А. о покушении на его жизнь: взрыв, шофер и охранник
"куда-то сами собой разлетелись",
а Б.А., в дыму и пламени, выпрыгивает из машины и, все еще горя, заботливо спрашивает, что с водителем и охраной?
"Мне сказали, что с Мишей и Димой не очень".
(Попросту: разорвало на части.) После этого
"я решил, что мне подарена еще одна жизнь, к которой можно
относиться значительно более безалаберно, нежели к тому, что
подарком не является".
Каков вопрос - таков ответ; если бы мы не располагали независимыми источниками знаний о Башмете и Березовском, мы решили бы, что разницы между ними практически никакой.
"Сегодня,
это называется?.. золотой телец".
Кто это говорит? Который Абрамыч не знает, как "это" называется и тоскует о музах? Юрий? Ан нет, Борис. Еще можно подумать, что задача журнала - с пристрастием "отслеживать" и допрашивать богатых Абрамычей.
"Национальности я никогда не стеснялся, хотя некоторое
чувство неловкости все же присутствовало, и я долго был не
Абрамовичем, а Аркадьевичем".
А это кто говорит? А это уже служитель муз. Удовлетворились? Никак нет. "Борис Абрамович, вам отчество никогда в жизни не мешало?" - не отлипает журнал, как будто сам не знает. Оба Абрамыча достойно справились с трудным ответом; интересно, какая по счету личность даст в лоб приставучему интервьюеру с криком:
"Раньше не мешало, а сейчас мешает!!!"
Конечно, внимание уделяется и личностям попроще, из тех, что перечисляются чохом, в подбор. Вот Максим: усмехается, а "веселого, в общем-то, мало"; что такое?- пришлось продать джип "Чероки", чтобы жена Мария создала свой бизнес. С бизнесом жена управилась и теперь хочет подарить мужу "ярко-красный "Порше-911" - автомобиль голливудских звезд и спортивных знаменитостей", но о джипе все равно грустит. Да, жалко супругов. Но репортаж рождает теплые чувства: не только шахтеры испытывают трудности. Вот Владимир Молчанов с гневом обрушивается на тех неизвестных, что оценивают его в у.е. Сам он, правда, охотно оценивает жизнь своих друзей в этих "неприличных" и "ненавистных" единицах, с подробностями: что друзья украли, куда вложили, как ушли "от бабушки" и "от дедушки". "Мне было хорошо с моими у.е.",- мечтательно вспоминает автор, но тут же спохватывается и кого-то когтит и клеймит: "мелкие души, меряющие все на свете лишь одной мерой - у.е." Ну скажи, скажи, чего уж там: жил я отлично, по сусеку не скреб, чего и вам желаю. Это же журнал, а не Страшный Суд. Нет, суров как Савонарола:
"среди самых моих близких друзей богатых не было"...
Господи, Боже святый, какая скука! Зевота челюсти ломит. Все-то, все они сухой корочкой питались, все были несчастненькие, утнетенненькие, но образованненькие, возвышенно-интеллигентненькие. В жизни ценили одно: потертые семейные реликвии. Денег этих, проклятых, никто и не хотел, все Ахматову читали и тем жили. Светло и чисто. Блажен, кто верует.
Не все, однако, заврались: отрадным контрастом прибедняющимся, юродивым богачам служит история Звет Ле Юр,- она же Светлана Кобец,- киевской красавицы, ставшей на короткое время французской моделью, а потом, волею судеб, павшей до загорского приемника-распределителя для бомжей. Светлана едва ли не единственная личность на два номера журнала - не придуривается: в Париже ей жилось хорошо, в загорском бомжатнике - плохо. Спасибо ей: не стоя ни в одну недоступную нам кассу, не дребезжа мимо нас на стареньком "мерсе", она возвращает жизни ее истинный, удивительный и горестный, драматический масштаб. А значит не все потеряно и для журнала - читать мы вас будем, только не держите нас за дураков.
ноябрь 1998 года
Татьяна Никитична Толстая
Перевод с австралийского
Вышел первый выпуск итальянско-международного журнала Colors на русском языке - образцовый пример игры топором на скрипке. Не итальянцы ли придумали поговорку "traditore - traduttore" ("переводчик - предатель")? Не очень-то доверяя толмачам из местных, они дали параллельный текст на всемирной lingua franca - английском. И правильно, а то мы ничего бы в журнале не поняли. Много у нас по ларькам журналов никчемных, развязно-желтых, стоящих на карачках перед читателем: "купи меня, купи, я такая же дрянь как ты",- но, по крайней мере, язык их соответствует содержанию. Colors - журнал хороший, а мы
В первом русском выпуске нам не объясняют, что это за издание: журнал фотографический, посмотришь - и сам все поймешь. Впрочем, там-сям разбросаны ключевые культурные сигналы, не требующие пояснения в контексте европейском, но для русского читателя все еще являющиеся иероглифами. На обложке указано: "magazine about the rest of the world" (журнал обо всем остальном мире) фраза, которую европеец понимает сразу и правильно, а мы нет. Для европейца, в меру сытого, цивилизованного представителя среднего класса, "остальным" миром является мир "третий": Азия, Африка, Южная Америка,- беженцы, войны, лагеря для перемещенных лиц. Для русских "остальной" мир - это все, кроме нас, от Люксембурга до Монголии. Что нам Азия - мы сами Азия. Что нам беженцы - у нас у самих беженцы. Что нам голод в Африке - у нас у самих зарплату не платят. Так что журнал Colors, увы, предназначен не для нас, а для тех средне-сытых людей, чью совесть хорошо бы растревожить. У нас, правда, тоже есть сытые, но совесть пока - в объятиях Морфея.
Номер открывается фотографиями семей. Вот семья польская, почти неотличимая от средне-московской,- бибиревской, черемушкинской,- занавески унылые, безделушки уродливые, все чистенько. Много детей за столом. Друг человека, телевизор - на лучшем месте. Лица без печати гениальности. Все как у нас. А вот семья из Королевства Тонга. А где это? Ах, вы не знаете, где Королевство Тонга? Мы тоже не знаем. Тем не менее, там тоже люди живут: босая бабушка сидит на полу, скрестив ноги, и обмахивается пальмовым веером; хозяин семьи, тоже на полу, в цветастой рубахе, подкатил к себе зеленую редьку устрашающего размера; тут же куча детишек, которых неизвестно кто из присутствующих нарожал, а по стенам и тумбочкам - множество картин (хочется сказать: фотографий) с Христом, ковриков с павлинами, цветов, венков и вазочек, четыре телевизора и два кассетных магнитофона. Хорошо живут, хоть и непонятно. Питерская коммуналка, узнаваемая до боли: стены крашены зеленой масляной краской, пеленки висят, кастрюли на плите перевернуты, чтобы соседи не сразу плюнули; лица бледные. Семья кенийского фермера,- ну совершеннейший Вышний Волочок, разве что лица чернее ночи, и у папы в мочках ушей дырки такого размера, что кулак можно просунуть: явно вставлял себе для красоты либо для престижа бревна или блюдца.
Наглядно напомнив, что по всему миру живут такие же люди, как вы, читатель,- рожают детей, покупают барахло, чего-то там себе мечтают,- журнал переходит к тому, что в свое время у нас называлось "вопиющими контрастами", а они и есть вопиющие. Все люди - братья (сестры, племянники, кузены, падчерицы и так далее - сквозная метафора номера), и пока вы тут в своем чистеньком домике (квартирке) с жиру беситесь, там (в остальном мире) ваши братья живут плохо. А поскольку человечество - единая семья, то как насчет подарков вашим близким? Тут на страницах возникают тексты, и на них немедленно, как термиты, накидываются Катя с Сережей, русские переводчики,накидываются, перерабатывая мощными жвалами здоровое дерево оригинала в бессмысленные, пухлые опилки.
Контрасты таковы. Вот, например, в Румынии 3000 детей больны СПИДом, родители их бросили, а у государства нет денег ни на их лечение, ни на содержание. Тем временем в Голландии некая художница сконструировала раскладной комбинированный гроб для ребенка (цена 2500 долларов), яркий, веселый, расписанный подсолнухами. Пока ребенок еще не умер, можно использовать гроб и как письменный стол, и как книжную полку. Не хотите подарить его СВОЕМУ СЫНУ?
Или, скажем, изобретены съедобные тарелки из прессованного крахмала, невкусные, но экологически чистые: в помойке разлагаются за два дня. Это ли не забота о человечестве? Но ирония в том, что 20 процентов населения земного шара голодают, и им нечего положить в свои-то тарелки, сделанные из дерева ли, из жести, из пальмового листа. Подарите съедобную тарелочку СВОЕЙ СЕСТРЕ!