День рождения Марины
Шрифт:
Она разбила ножом и бросила на дно раскалённой сковородки пару яиц. На кухонной столешнице, радужно переливающейся в утреннем свете, лежал молчаливый телефон.
Готовя нехитрый завтрак, Марина даже пыталась что-то напевать себе под нос. Ей казалось, что все счастливые люди с утра поют. Однако сама же оборвала песню на первом куплете – не то настроение.
Звонок. Наконец-то! Марина радостно кинулась отвечать, напрочь позабыв о яичнице, которую выкладывала из сковороды на тарелку. Та с чавканьем шлёпнулась обратно на шипящую тефлоновую поверхность. Номер был незнакомый – не Гриша точно. – Алло, – настороженно отозвалась Марина. – Кто это? Нет. Мне не нужен пылесос. Нет,
От разом накатившего разочарования она вдруг не на шутку завелась и, набрав в лёгкие побольше воздуха, заорала в трубку:
– И вообще: убедительно прошу убрать мой телефон из вашей долбаной базы! Нет! Я же вам русским языком неоднократно говорила: не нужен мне ваш пылесос! Слушайте, ну что вы за люди такие? Звоните по сто раз на дню, работать мешаете. Да я на вас в суд подам!
Спустив пар и почувствовав заметное облегчение, она перевела дух и уже гораздо спокойнее закончила: – Всего доброго! Уф… Наконец-то можно было спокойно поесть. Марина хотела вернуться к плите, но снова раздался телефонный звонок.
На том конце провода – снова не Гриша, а подруга. Разумеется, надо было ответить.
– Привет! Что? Нееет, Лен, ну что за бред? Да не могла твоя Ариэлла пуговицу съесть! Да? А няня куда смотрела? Да нет, не паникуй заранее. Подожди… Не надо никого увольнять, всё нормально будет. Лен, хватить голосить! Ну, подумаешь – съела пуговицу! Большая была пуговица? Да успокойся ты! Не надо «скорую». Всё естественным образом выйдет. Пусть няня твоя завтра в памперсе покопается – и найдёте вы эту пуговицу. Лен, хватить реветь, а? Ты мне лучше скажи… Так, успокойся, Лен….
Из трубки послышались громкие отчаянные крики, и Марина оторвала её от уха, пару секунд выжидая. Наконец, когда на том конце провода утихла буря, она с опаской приложила трубку обратно и вкрадчиво поинтересовалась:
– Лен, ты там в порядке? Что? Няню ударила? Чем? Кулаком? Лежит? Она хоть дышит, Лен? Лен…
Трубка щёлкнула и замолчала. Марина пожала плечами и, вернувшись к своей яичнице, обнаружила её безнадёжно подгоревшей. С брезгливым отвращением она соскребла чёрные ошмётки неудавшегося завтрака в помойку и бросила грязную сковороду в раковину. Достала чистую, снова налила туда масло и поставила на конфорку. Какое-то время она стояла неподвижно, придирчиво рассматривая свой маникюр и вытягивая вперёд пальцы. Тихонько зашипело масло, и Марина снова разбила два яйца, внимательно наблюдая за процессом жарки. Теперь-то она ни на секунду не отойдёт от яичницы и точно не упустит момент!
В который раз за сегодняшнее утро зазвонил телефон. На дисплее снова высветился Ленин номер.
Какое-то время из трубки не доносилось ничего, кроме нечленораздельных выкриков. Марина терпеливо ждала, а затем аккуратно поинтересовалась: – Нашлась пуговица в итоге или нет? Вместо ответа послышались бурные восторженные возгласы, всхлипывания и завывания.
– Ну и хорошо, что нашлась, – рассудительно заметила Марина. – И чего ты ревёшь теперь, Лен? От счастья ревёшь? Успокойся, а? Чего как маленькая, ну в самом деле? Ты там пьяная, что ли? Погоди, ты что, ко мне пьяная завалишься? Девочки от тебя будут не в восторге. Ах, по херу тебе? А мне нет, знаешь ли… В кои-то веки я решила устроить девичник в свой день рождения, людей хороших позвала, а ты… Так, не реви! И кончай там жрать водку! Всё, Лен, жду тебя сегодня. Надеюсь, ты к тому времени придёшь в себя. Да, спасибо за поздравления. Ладно, давай уже при встрече? Чего? Няня всё ещё лежит? Дай ей нашатырь. Нет у тебя? Ну, тогда водой на неё побрызгай. Это как же тебя угораздило так её приложить? Ох, Лен… Ты думаешь хоть иногда, что делаешь?
Поскольку
Потеряв всякий аппетит, Марина вернулась в спальню и уселась во вращающееся кресло перед трюмо. Задумчиво сняла тюрбан и посмотрела на свою растрёпанную волнистую шевелюру, всё ещё влажную после мытья. Включила фен и стала сушить волосы, помогая себе расчёской. Впрочем, всё это было напрасно – непослушные пряди встали дыбом, никак не соглашаясь подружиться в элегантной укладке, которую она задумала ещё с вечера.
«А может, перемыть волосы и уложить их заново?» – флегматично размышляла она, не двигаясь с места. Разгорячённый фен яростно гудел у неё на коленях, но она не слышала, погрузившись в новую фазу сумрачного оцепенения. Минут через пять, очнувшись, Марина всё же проверила телефон – вдруг из-за шума пропустила звонок или сообщение? Однако новых уведомлений не добавилось, и она разочарованно отложила трубку в сторону.
Голову перемывать было неохота. К тому же скоро начнут собираться гости. Она специально не назначила определённое время, чтобы не приехали все сразу – будет трудно пообщаться с каждым по отдельности. Пусть одни придут, потом – другие. Так мороки меньше.
Пытаясь спасти неудачную укладку (надо было стилиста выписать на сегодня, что ли…), она взяла лак для волос и стала распылять на растрёпанные пряди, приглаживая их ладонью. Впрочем, ситуацию это не улучшило. Тут могли помочь либо головной убор, либо эффектное украшение для волос.
Она выдвинула массивный деревянный ящик трюмо и выудила оттуда диадему с разноцветными камнями. Надела на голову, скептически разглядывая своё отражение, и сразу же сняла. Как-то по-идиотски вычурно смотрелась эта блестяшка на её сорокалетней голове. Диадемы – это ведь для невинных юных принцесс, а не для умудрённых опытом циничных бизнес-вумен. И зачем она только покупала эту безделушку? Да ещё и денег отдала уйму.
Марина недовольно нахмурилась и принялась терзать шарф из яркой атласной ткани, пытаясь завязать его на голове затейливым бантом. Дело сразу не пошло – ну не умела она обращаться с такими вещами! Попытавшись приладить украшение и так, и эдак, она стянула его с головы и признала, наконец, что причёска не вышла. Ну и подумаешь! Сегодня ведь ожидается сугубо женская компания, можно и не стараться особо. Надо только выбрать наряд поинтереснее – тогда никто не обратит внимания на её волосы.
Тут нужно отметить, что вышеупомянутая женская компания должна была состоять из малознакомых и абсолютно новых для Марины людей. Точнее, лишь две гостьи сегодня могли бы смело называться её подругами – Оля, которую хозяйка дома знала ещё со студенческой молодости, и Лена – та самая беспокойная соседка, которая названивала буквально полчаса назад.
С остальными приглашёнными дамами Марина периодически сталкивалась на разных богемных вечеринках и мероприятиях и даже фривольно целовалась с ними в щечку при встрече, что давало основания считать их вполне себе близкими приятельницами. Будучи в браке с Гришей, которого частенько приглашали на разного рода светские рауты, она неотступно сопровождала его и сделалась вполне узнаваемой персоной в артистической среде. Вокруг неё пёстрой толпой клубились артисты, музыканты, певцы, писатели, художники и прочие нетривиальные творческие личности. Муж всегда был открыт для общения, но его друзья оставались его друзьями, а вовсе не её, Мариниными.