ДЕНЬ ТВОРЕНИЯ

Краковский Владимир Лазаревич

Он не знает, что пролежал без сознания долгие-предолгие месяцы, они для него как единое мгновение, он открывает глаза, думая, что увидит все тот же наезжающий прекрасный автомобиль, а картина, оказывается, совсем другая: низко склонившиеся различные родственники и приятели.

«Где прекрасный автомобиль?»- спрашивает он с недоумением и беспокойством.

Нет, совершенно не безразлично человеку, под какими колесами он заканчивает жизнь!

Автор этих строк в далекой своей юности был однажды сбит с ног детским велосипедом, мчавшимся на огромной скорости,- он ободрал в кровь локти и колени,

но над ним смеялись, никто не сочувствовал.

Как исказилось его лицо!

Есть такое животное – тарбаган… Вот вы поезжайте в Среднюю Азию, найдите его нору, затаитесь в кустах, дождитесь, когда тарбаган выйдет погулять, тихонько подкрадитесь к его пустой норе, сядьте перед нею и свистните, засунув в рот два пальца. Или закричите, если не умеете свистеть, принесите с собой рожок, саксофон, флейту и дуньте в нее, или пальните в воздух из ружья, – знаете, что будет?

Конечно, тарбаган испугается. Вы думаете, он побежит от вас прочь?

Нет, он помчится прямо на вас. За короткую пробежку он разовьет такую скорость, что, если вы не отпрыгнете со своей флейтой в сторону, он продырявит вас собой насквозь. Он продырявит вас или не продырявит, если вы, бросив саксофон, отпрыгнете – в любом случае он юркнет в свою нору.

Когда тарбаган напуган, он бежит в свою нору. И если на прямом пути к ней стоит тот, что его напугал, он пронзит его своим телом, убьет и, хотя после этого ему некого уже бояться, скроется в норе, где с взволнованным сердцем будет ждать, не заиграете ли вы, пронзенный, снова на своем дурацком рожке.

Он даже не поймет, что вас убил. Он, поверьте, не хотел вам зла. Он просто стремился попасть в нору кратчайшим путем. Он очень пуглив, тарбаган, но не труслив – это совсем не одно и то же; впрочем, к чему весь этот разговор?

«Вон!» – произнес Верещагин и показал рукой на дверь. Очень театрально это у него получилось.

Может быть, из-за этой театральности никто и не пошевелился. Альвина закатила глаза, Геннадий возмечтал о букете алых роз, Ия восхищенно улыбнулась, Юрасик покраснел – каждый сделал свое дело.

Наверно, им показалось, что это актер на сцене произнес «Вон!» и выбросил в сторону двери белую взволнованную руку, и вот: Альвина закатила глаза, Геннадий держит в уме букет алых роз, Ия улыбается, восхищенная мастерством актера, а Юрасик краснеет, подумав о толстеньких женщинах: кому из нас во время хорошего спектакля не приходили в голову посторонние мысли?

«Во-он!» – заорал Верещагин, и, хотя на этот раз не указал рукой на дверь, все помчались именно к ней, на мгновенье в дверях возникла маленькая пробка, которая тут же рассосалась.

Верещагин остался один. Он подошел к печи номер семь и нажал сначала на никелированный рычаг. Внутри печи что-то щелкнуло. Тогда Верещагин дотронулся до оранжевой кнопки на панели, и в печи опять щелкнуло. Он еще много всяких действий производил, и каждый раз в печи что-то щелкало.

Наконец Верещагин снова взялся за никелированный рычаг и вернул его в прежнее положение. И тогда верх печи раскрылся и изнутри выдвинулся белый керамический сосуд.

Он был холодный. Верещагин не стал даже проверять, холодный ли он, хотя любой другой человек подумал бы, что он горячий, потому что еще совсем недавно печь

с импортным обогревателем раскаляла этот сосуд до неисчислимых тысяч градусов, но Верещагин знал, что к чему.

Он смело взял керамический сосуд в руки и развинтил его.

И тотчас Джинн выплыл из сосуда. «Спасибо, что ты меня создал»,- сказал он Верещагину.

Обычно Джинны говорят: «Спасибо, что ты меня освободил».

«Открываем заключительное заседание Межгалактического Конгресса,- сказал председатель цивилизации Пхра-Нтру.- Сегодня председательствовать поручено мне. Рассаживайтесь поживее».

Все занимают свои места организованно и без суетливости. Правда, между представителями эн-херамической культуры и планеты Эйлейвмирвой возник маленький конфликт, оба утверждали, что накануне сидели на двенадцатом кресле четвертого ряда, и, пытаясь занять это место, немножко подталкивали друг друга, однако благодаря вмешательству соседей дело быстро уладилось, соперники пошли на компромисс и заняли спорное кресло вдвоем: представитель планеты Эйлейвмирвой разместил на нем свою левую ромбовидную ягодицу, выполнявшую также роль инверсионного желудка, а эн-херамист устроился на спиралевидном волоске восемьдесят четвертой фаланги автономного уха эйлейвмирвойца.

В зале воцарилась тишина.

«Я что-то не вижу представителя Земли,- сказал председательствующий пхра-нтруец, зорко всматриваясь.- Где Верещагин?»

«Он совсем перестал спать!» – выкрикнул с места автомат-телепат, делегированный на Конгресс сообществом тугоплавких Железяк-Сверхтекучек, владеющих южным полушарием ядра коллапсирующей нейтронной звезды Бюстгальтгейзер.- Он по горло в делах и как раз сегодня пытается создать Праматерный Кристалл».

«О! – сказал председательствующий.- Если ему это удастся, мы сможем поставить на Совете вопрос о переводе земной цивилизации в класс «ню» с предоставлением почетного права бесполого размножения».

181

Один художник сидел перед холстом и рисовал картину. В правой руке он держал кисть, в левой – палитру с разными красками: синей, зеленой, желтой, голубой, черной, фиолетовой, коричневой, белой, оранжевой и красной.

И тут к нему в мастерскую вошла одна знакомая дамочка и спросила: «Что вы сегодня рисуете?»

«Я рисую негра»,- ответил художник и обмакнул кисть в голубую краску.

Эта дамочка часто приходила к художнику, главным образом по вечерам, и, ожидая, когда он кончит рисовать, чтоб заняться ею, задавала ему различные вопросы, касающиеся искусства.

«Но зачем вам столько разных красок, если вы рисуете негра?» – спросила она на этот раз.

«Как просто было бы рисовать негра, если б вся задача заключалась только в том, чтоб сделать его черным»,- ответил художник знакомой дамочке и мазнул ей по роже кистью, чтоб она не задавала дурацких вопросов. «Ха-ха-ха!»- захохотала дамочка. Она обрадовалась, что художник отвлекся от картины и занимается уже ею.

182

Он выплывает из керамического сосуда и, сразу же приобретя форму шара, висит в воздухе, слегка пульсируя.