Дьенбьенфу. Сражение, завершившее колониальную войну
Шрифт:
Начальник Генерального штаба поторопился вернуться в Париж с эти очень радостным известием. Перед комиссией из министров и военных он доложил о нем. Против ожидания, Эли столкнулся с осторожной и сдержанной реакцией.
Многим из присутствующих показалось неумным создавать «свершившиеся факты», сбросив атомную бомбу на Вьетнам перед самой мирной конференцией по Индокитаю. Другие, напротив, опасались, что Дьенбьенфу будет потеряна, если не нанести превентивный удар по противнику. Обсуждение закончилось, однако, предложенным Плевеном компромиссом. Перед решением об официальной просьбе к США нужно получить мнение главнокомандующего Наварра.
Личный секретарь Поля Эли, полковник Раймон
В Сайгоне полковник, прибывший с важной миссией, узнал, что Наварр сейчас находится в Ханое. Он сел на первый же самолет и через два часа оказался в метрополии Тонкина, где как раз произошел очень жесткий спор между Наварром и Коньи. Коньи в глаза сказал Наварру, что то, что главнокомандующий устроил в Дьенбьенфу, было полнейшим бредом, на что Наварр ответил ему пощечиной.
Постепенно накапливающаяся взаимная неприязнь двух самых высокопоставленных французских офицеров в Индокитае вылилась в этот столь резкий взрыв, потому что Коньи получил из Дьенбьенфу ужасное сообщение, которое Наварр отбросил как маловажное. Наварр все еще жил в мире иллюзий, о которых практик Коньи говорил, что они попахивают шизофренией.
За сутки до того подразделения Вьетминя провели первые атаки против обоих укрепленных пунктов — “Элиан” и “Доминик” на восточном фланге, и некоторые форты внутри обеих важных укрепленных систем были захвачены вьетнамцами. Коньи понял, что атаки Вьетминя направлены на то, чтобы полностью взять под свой контроль левый берег реки Нам — Юм. “Элиан” и “Доминик” были самыми мощными укреплениями на этой обращенной к востоку стороне крепости. Если они падут, противник получит по всему берегу свободное поле для обстрела центральных укреплений. Потому Коньи, который в определенной мере уже разгадал суть тактики Вьетминя, стремившегося разбить систему обороны крепости по кускам, предчувствовал неотвратимое поражение. И он не скрыл это свое мнение, докладывая Наварру о ситуации.
Наварр просто отмел опасения Коньи, сказав: — Никакой паники! Что такого произошло? С”Доминик” и “Элиан” дезертировали пара взводов плохо управляемых марокканцев и алжирцев и позволили врагу легко добиться некоторых успехов. Как можно представлять это как катастрофу!
Коньи буквально закричал в ответ, что эта оценка настолько глупа, что он не хотел бы служить под началом командира, который высказывает что-то подобное.
Как раз в ходе этого спора внезапно появился полковник Броон. Без долгих проволочек он сразу огласил Наварру запрос из Парижа, считает ли он необходимым и целесообразным попросить американцев о решающей помощи. Что означала операция “Гриф” Броон объяснил в деталях: атомные удары по тыловым областям Вьетминя и по концентрациям их войск севернее и восточнее долины, на безопасном для окруженных французских войск расстоянии.
Коньи покачал головой и вышел из кабинета. Наварр был в ужасе. Он оказался перед лицом сложнейшего решения. Ясно, что за все, что произойдет потом, политики сделают козлом отпущения именно военного. Ему придется принять основное решение, и он же окажется потом во всем виноватым. Наварр не догадывался о той хитрой игре, которую начало американское правительство. Тем не менее, он отверг американское вмешательство в том виде, в каком описал его Броон. Наварр почувствовал, что стоит ему дать согласие, как ему тут же придется поделиться своей властью главнокомандующего с американским партнером. У него были другие идеи, и он живо описывал полковнику Броону, почему американская помощь под кодовым названием”Гриф” излишня.
На карте он показал посланнику Парижа длинные пути подвоза Вьетминя и постоянно
— Вы полагаете. что справитесь с этим сами? — поинтересовался Броон.
Главнокомандующий ответил утвердительно. — Нам нужно продержаться лишь пару дней. Пока не начнется дождь. Потом Вьетминю придется сдаться!
Броон был в замешательстве. У него в голове еще звучали слова, долетевшие до Парижа из Вьетнама: — Наварр ничего не ожидал с большим нетерпением, чем атаки противника под Дьенбьенфу. Теперь противник добрался туда, и тот же Наварр уже надеется на дожди…
— Мы поможем себе сами, — заверил главнокомандующий парижского гостя. — Вы знаете о твердом диоксиде углерода?
Об этом веществе у Броона были очень расплывчатые представления, Наварр тут же предложил ему отправиться с ним на аэродром в Гиа — Ламе. Там он показал полковнику на баки на колесиках, которые прямо тут крепились под крыльями старых “Дакот”.
Наварр указал на небо, затянутое грязно — серыми облаками и сказал: — Вот он, дождь. Но он еще не идет. А мы ему поможем. Наши самолеты распылят так называемый сухой лед, имеющий температуру 78 градусов ниже нуля, над муссонными облаками вокруг Дьенбьенфу. Ученые доказали, что обработка облачных масс твердым СО2 приведет к моментальному беспрерывному дождю. Мы используем против Вьетминя науку. Что они смогут сделать против этого? Просто захлебнутся в своих норах, как крысы… Нет, я отказываюсь в любой форме от американских В-29 и всего, что они там смогут сбросить. Я сам могу сбросить кое-что более эффективное!
В воскресенье 4 апреля 1954 года полковник Броон вернулся в Париж с этим посланием Наварра. В аэропорту его встретил автомобиль Эли и привез сразу к нему домой. Начальник Генерального штаба был очень удивлен странной прихотью с сухим льдом и как раз собрался узнать об этом поподробнее, когда вошел адъютант со срочной телеграммой Наварра из Ханоя. Эли не поверил своим глазам, когда прочел расшифрованный текст: — При условии, что она произойдет немедленно — я повторяю — немедленно, я в связи с новейшим изменением ситуации считаю операцию, о которой сообщил мне полковник Броон, единственно эффективной.
Эли передал телеграмму Броону. Тот прочел ее, обескуражено покачал головой по поводу странного изменения мнения Наварра и, заикаясь, произнес: — Я… ничего не понимаю…
— Я тоже! — прорычал Эли. Затем он приказал адъютанту: — Немедленно отправляйтесь на узел радиосвязи. Свяжитесь с Ханоем. Мы хотим немедленно знать, что произошло в крепости!
Через час они получили сообщения де Кастри, отправленные им в адрес Коньи. Оба укрепленных пункта — “Элиан” и “Доминик” подверглись за прошедшие ночи новым атакам. За исключением нескольких очагов сопротивления западнее дороги из Туан — Гиао оба форта пали. Теперь Вьетминь полностью контролировал левый берег реки и располагал свободным полем для обстрела центральных укреплений, отделенных от него лишь на 1500 метров. Но мало того — за последнюю ночь была атакована и “Югетт”, система из нескольких укреплений у большой взлетной полосы. Северные и западные укрепления уже потеряны. Потеряна и северная часть ВПП. Теперь даже сброс предметов снабжения с парашютов над центральными укреплениями стал смертельным риском, потому что подлет самолетов мог осуществляться только с северо — запада, а там уже стояли прославившиеся своей точностью зенитки Вьетминя.