Денежки дважды имеют значение
Шрифт:
Я быстренько сунула туфли обратно в коробку.
– У тебя есть какие-нибудь соображения, что имел в виду Кенни, когда упомянул, что у Спиро есть нечто, принадлежащее ему?
– Нет. А у тебя?
– Нет.
– Ты мне расскажешь, если узнаешь?
– Ну, я могла бы.
– Морелли открыл холодильник и уставился на полки.
– У тебя нет пива.
– Я должна была выбирать между едой и туфлями.
– Ты сделала правильный выбор.
– Готова спорить, что все это как-то связано с краденым оружием. Держу пари, Спиро в этом замешан. Может, потому и Муги убили. Может быть, Муги обнаружил,
– Тебе следует поощрить Спиро, - посоветовал Морелли. – Ну, там, знаешь, в кино с ним сходить. Позволить подержать тебя за руку.
– О, фу! Как пошло. Бе!
– Хотя я бы не позволил ему увидеть тебя в туфлях. Он может взбеситься. Думаю, тебе следует сохранить эти туфли для меня. Надень с ними что-нибудь облегающее. И пояс с подвязками. Они определенно созданы для пояса с подвязками.
В следующий раз, когда найду палец, я спущу его в унитаз.
– Меня беспокоит, что мы не способны отследить Кенни, а для него, кажется, не составляет труда таскаться следом за мной.
– Как он выглядел? Отрастил бороду? Покрасил волосы?
– Он выглядел как обычно. Не похоже, что жил в подворотне. Чистый, гладко выбрит. Не выглядит голодным. Кажется, был один. И немного, хм, оскорблен. Сказал, что я заноза в заднице.
– О, нет! Ты? Заноза в заднице? Не могу представить, почему кто-то так думает.
– Во всяком случае, он лапу не сосал. Если он продавал оружие, то деньги у него, наверно, водятся. Может, он остановился в отеле на побережье. Может быть, в Нью-Брансуике или дальше в Берлингтоне, или в Атлантик-Сити.
– Его фото разослали в Атлантик-Сити. Ничего не нашли. Скажу тебе правду, его след давно простыл. То, что он на тебя обозлился – лучшая новость, которая у меня есть за всю неделю. Все, что я должен сейчас делать, это следовать за тобой и ждать, когда он предпримет следующую попытку.
– Вот здорово. Люблю быть приманкой для смертоносного расчленителя.
– Не беспокойся. Я буду о тебе заботиться.
Я не удержалась от гримасы.
– Ладно, - сказал Морелли , натянув личину копа на место. – Время флирта и чепухи истекло. Сейчас нам нужно серьезно поговорить. Я знаю, что люди говорят о мужчинах из кланов Морелли и Манкузо… что мы, дескать, бездельники, пьяницы и бабники. И я буду первым, кто признает, что в основном это правда. Проблема с этим всеобщим мнением в том, что оно создает трудности таким редкостным хорошим парням, как я…
Я закатила глаза.
– И ярлыки навешиваются из-за парня типа Кенни, прирожденной задницы, которого в любой точке планеты заклеймили бы как социопата. Когда Кенни было восемь лет, он поджег своего пса и даже не содрогнулся или раскаялся. Он совершенный эгоист. Ничего не боится, потому что не чувствует боли. И он не тупица.
– Это правда, что он отрезал себе палец?
– Да. Правда. Если бы я знал, что он тебе угрожает, то вел бы себя по-другому.
– Например, как?
Морелли уставился на меня, несколько мгновений ища ответ.
– В первую очередь, прочитал бы тебе лекцию о социопатах. И не оставлял бы тебя в незапертой квартире под защитой стаканов для сока.
– Я на самом деле не была уверена, что это Кенни, пока не увидела его сегодня вечером.
–
– По крайней мере, мы знаем, что он еще в городе. Догадываюсь, что это из-за того, что хранит Спиро.
– Спиро казался испуганным из-за пальца?
– Спиро казался… раздраженным. Обеспокоенным. Он переживал, не обнаружит ли Кон, что дела идут не совсем гладко. У Спиро большие планы. Он собирается расшириться и получить лицензию.
Морелли расплылся до ушей.
– Собирается получить лицензию на сеть похоронных бюро?
– Да. Наподобие Макдональдса.
– Может, нам следует позволить Кенни и Спиро броситься друг на друга и соскрести останки с пола по завершению.
– Кстати об останках, что ты собираешься делать с пальцем?
– Посмотреть, совпадает ли он с остальной культей Джорджа Маккея. А пока буду это делать, заодно, думаю, ловко расспрошу Спиро, что, черт возьми, происходит.
– Не думаю, что это хорошая идея. Он не хочет вмешательства полиции. Не собирается подавать заявление ни по поводу расчленения, ни о записке. Но если ты на него наедешь, он пинком вышвырнет меня и больше не допустит к информации.
– Что ты предлагаешь?
– Отдай мне палец. Завтра верну его Спиро. Поглядим, смогу ли я узнать что-нибудь интересное.
– Я не могу это тебе позволить.
– Как это, черт возьми, не можешь? Это мой палец, черт побери. Он был в моей куртке.
– Дай мне шанс. Я коп. Я должен делать свою работу.
– А я охотник за головами. Я должна тоже делать свою работу.
– Ладно, я дам тебе палец, но обещай держать меня в курсе. При первой же попытке утаить что-либо от меня, я перекрою кислород.
– Идет. Теперь дай мне палец и отправляйся домой, пока не передумал.
Он вытащил пакет из кармана и кинул в холодильник.
– На всякий случай, - пояснил он.
Когда Морелли ушел, я закрыла дверь и проверила задвижки на окнах. Потом заглянула под кровать и во все шкафы. Затем, убедившись, что квартира в безопасности, пошла в постель и уснула как бревно со всеми включенными лампами.
В семь зазвонил телефон. Я зыркнула на часы, а потом на телефон. Ничего не сравнится с хорошеньким телефонным звонком часов эдак в семь утра. По своему опыту я уже вынесла, что все звонки с одиннадцати вечера и до девяти утра приносят только беды.
– Ммм, - промычала я в трубку. – Что стряслось?
Ответил мне голос Морелли.
– Ничего не стряслось. Пока ничего.
– Семь часов утра. Зачем ты звонишь мне в такую рань?
– У тебя занавески задернуты. Хочу удостовериться, что с тобой все в порядке.
– Занавески задернуты, потому что я еще сплю. Как ты узнал, что они задернуты?
– Я на твоей парковке.
Глава 9
Я вытащила себя из кровати, раздвинула занавески и посмотрела вниз на парковку. Действительно, рядом с «бьюиком» дядюшки Шандора устроился «фэрлейн». Сверху можно было увидеть, что бампер все еще валяется на его заднем сидении, и кто-то вывел с помощью баллончика с краской надпись «Свинья» на дверце водителя. Я открыла окно и высунула голову наружу.