Денежки дважды имеют значение
Шрифт:
Сердце мое опустилось, когда я попала на Хай Стрит и увидела «фэрлейн» Морелли, припаркованный перед домом моих родителей. Я попыталась встать позади его, промахнулась и снесла ему правый задний габаритный фонарь.
Морелли выбрался из машины и оценил ущерб.
– Ты сделала это специально, - заключил он.
– Нет же! Это все «бьюик». Никогда нельзя понять, где он кончается.
– Я сделала ему зверские глаза. – Что ты здесь делаешь? Я же сказала, что обеда не будет.
– Я тебя охраняю. Буду ждать тебя в машине.
– Прекрасно.
–
– Стефани, - позвала из дверей матушка. – Что ты там делаешь, стоя со своим парнем?
– Вот видишь? – зашипела я на Морелли. – Что я тебе говорила? Ты уже сейчас мой парень.
– Счастливица.
Матушка махала нам.
– Входите. Какой сюрприз. Хорошо, что я приготовила много супа. И у нас есть свежий хлеб, отец только что принес из булочной.
– Люблю суп, - признался Морелли.
– Нет. Никакого супа, - заявила я ему.
В дверях нарисовалась бабуля Мазур
– Что ты там с ним делаешь? – спросила она. – Ты же говорила, что он не твой тип.
– Он преследовал меня до дома.
– Если бы знала, то накрасила бы губы.
– Он не будет заходить.
– Конечно, он зайдет, - вмешалась матушка. – У меня много супа. Что подумают люди, если он не зайдет?
– Да, - обратился ко мне Морелли. – Что подумают люди?
Папаша был на кухне, вставляя новую шайбу в водопроводный кран. Он с явным облегчением посмотрел на Морелли, стоящего в коридоре. Вероятно, он бы предпочел, чтобы я притащила домой кого-нибудь более стоящего, типа мясника или автомеханика, но догадываюсь, что копы были все-таки на ступеньку выше владельцев похоронного бюро.
– Садитесь за стол, - позвала матушка. – Берите хлеб с сыром. И холодную нарезку. Я беру нарезку у Джиовинчи. Он всегда продает лучшую холодную нарезку.
Пока разливался суп, и сметалась закуска, я вытащила бумаги с фотографией гроба из сумки. Фото было не особенно четким, но железка выглядела подобной той, что я видела на пожаре.
– Что это? – поинтересовалась бабуля Мазур. – Похоже на фотографию гроба.
– Она придвинулась, чтобы рассмотреть поближе. – Не думаешь же ты купить это для меня, а? Я хочу те, что с резьбой. Не желаю ни одного из этих солдатских гробов.
Морелли поднял голову.
– Солдатских?
– Единственное место, где требуются такие уроды, это армия. Я видела по телевизору, как они тащили такие гробы, оставшиеся после операции «Буря в пустыне». Не все американцы там отдали концы, поэтому у них теперь акры гробов, от которых им нужно избавиться. Так армия устроила аукцион. Гробы являются, так сказать, излишками.
Мы с Морелли переглянулись. Вот это новость!
Морелли положил салфетку на стол и отодвинул стул.
– Мне нужно позвонить, - обратился он к матушке. – Ничего, если я воспользуюсь вашим телефоном?
Версия о том, что Кенни провозил контрабандой оружие и патроны, используя гробы, казалось притянутой за уши. Хотя каких только безумных вещей не случается. И это объяснило
– Как прошло?
– спросила я у Морелли, когда он вернулся за стол.
– Мари проверит кое-что по моей просьбе.
Бабуля Мазура застыла с ложкой на полдороге ко рту.
– Это полицейские штучки? Мы работаем над делом?
– Пытался записаться на прием к дантисту, - пояснил Морелли. – Пломба выпала.
– Тебе нужно обзавестись такими зубами, как у меня, - посоветовала ему Бабуля. – Я могу их послать дантисту по почте.
Я еще раз подумала о том, чтобы потащить Бабулю к Стиве. Полагаю, что она могла бы по-своему справиться с отвратительным могильщиком. Но я не хотела бы втягивать ее во что-то опасное.
Я прикончила суп, хлеб и слопала полную горсть печенья из вазочки с печеньем, созерцая Морелли и удивляясь, какой он худой. Съел две тарелки супа, полбулки хлеба с маслом и семь штук печенья. Я сосчитала.
Он увидел, что я пялюсь, и поднял вопросительно бровь.
– Полагаю, ты спортом занимаешься, - сказала я, скорее утверждая, чем спрашивая.
– Бегаю, когда могу. Поднимаю понемногу тяжести. – Он усмехнулся. – У мужиков Морелли хороший обмен веществ.
Жизнь – сука.
Пропищал пейджер Морелли, и он устремился к телефону на кухню. Когда же вернулся к столу, то выглядел, как кот, который слопал канарейку.
– Звонил мой дантист, - пояснил он. – Хорошие новости.
Я собрала суповые миски, тарелки и заторопилась с ними на кухню.
– Мне пора идти, - сказала я матушке. – Меня ждет работа.
– Работа, - возмутилась матушка. – Ха! И это работа?
– Все было великолепно, - обратился Морелли к матушке. – Суп ужасно вкусный.
– Тебе следует еще прийти, - предложила она ему. – Завтра у нас жаркое. Стефани, почему бы тебе не привести его к нам завтра?
– Ни за что.
– Это невежливо, - пожурила матушка. – Как ты обращаешься со своим парнем?
То, что мать готова была признать Морелли в качестве моего парня, только показывало, до какого отчаяния дошла моя матушка, желая выдать меня замуж, или, по крайней мере, втянуть меня в социальную жизнь.
– Он - не мой парень.
Матушка снабдила меня пакетом с печеньем.
– Завтра я собираюсь испечь пирожные со взбитыми сливками. Давненько я не делала пирожных со взбитыми сливками.
Когда мы вышли наружу, я встала прямо, стараясь выглядеть повыше, и вперила взгляд в Морелли.
– Ты не идешь на ужин.
– Ладно, - согласился Морелли.
– Что там с телефонным звонком?
– В Брэддоке был дерьмогруз невостребованных гробов. Отдел снабжения продал их шесть месяцев назад. За два месяца до того, как уволился Кенни. Покойницкая Стивы приобрела двадцать четыре штуки. Гробы хранились на той же территории, что и амуниция, но мы говорим о большом участке. Пара пакгаузов и акр или два открытого пространства, все за забором.