Денежки дважды имеют значение
Шрифт:
Она сунула голову в большой баул, который приволокла с собой.
– У меня здесь все, что нам нужно. Вот журналы, чтобы скоротать время. Я прихватила бутерброды и содовую. И даже бутылку.
– Что за бутылка?
– Обычно в ней храню оливки.
– Она продемонстрировала мне бутылку. – Так мы сможем пИсать, не сходя с места. Все частные сыщики рассказывали, что это так делают.
– Я не могу мочиться в бутылку. Только мужчины могут писать в бутылки.
– Проклятие, - в сердцах сказала Бабуля. – И почему я не подумала об этом? Взяла и выбросила все
Мы читали журналы и даже вырвали парочку рецептов. Потом съели бутерброды и выпили содовую.
После содовой нам захотелось в туалет, поэтому мы вернулись ненадолго в отчий дом. Потом возвратились на Гамильтон, проскользнули на то же самое место позади Морелли и продолжили ожидание.
– Ты права, - через час решила Бабуля. – Это скучно.
Мы поиграли в «палача», сосчитали машины и, облив грязью, перемыли косточки Джой Барнхардт. Мы только начали играть в «Двадцать вопросов» (популярная развлекательная радиопередача Би-би-си – Прим.пер.), когда я выглянула в окно посмотреть на приближающийся транспорт и узнала Кенни Манкузо. Он управлял огромным, как автобус, «шевроле субурбан». Мы обменялись удивленными взглядами, замерев на самое длинное мгновение в истории.
– Черт! – заорала я, нащупывая ключ зажигания, повернувшись на сиденье и пытаясь не упустить Кенни из виду.
– Пошевеливайся, заводи машину – завопила Бабуля. – Не позволяй сбежать вонючему гаду!
Я дернула передачу и уже почти рванула с места, когда поняла, что Кенни развернулся на перекрестке и приближается к нам сзади. Позади меня машин не было. Я увидела, как «субурбан» сворачивает к бордюру и приказала Бабуле пристегнуться.
«Субурбан» врезался в зад «бьюика», мы вляпались в машину Морелли, которая, в свою очередь, впечаталась в автомобиль, стоящий перед ней. Кенни отъехал, нажал на газ и долбанул нас снова.
– Во дает, - произнесла Бабуля. – Я слишком стара для такой встряски. У меня совсем хрупкие кости в моем-то возрасте.
– Тут она вытащила из своей обширной сумки длинноствольный кольт сорок пятого калибра, рванула дверь и вывалилась на тротуар. – Вот это тебя кое-чему научит, - заявила она, наставляя револьвер на «субурбан». Потом нажала на курок, из ствола вырвался огонь, и отдача швырнула ее на задницу.
Кенни пригнулся и не распрямлялся всю обратную дорогу до перекрестка, потом убрался восвояси.
– Я его достала? – поинтересовалась Бабуля.
– Нет, - ответила я, помогая ей подняться.
– Но близко подобралась?
– Трудно сказать.
Она поднесла руку ко лбу.
– Стукнула себе по голове дурацким оружием. Не ожидала такой отдачи.
Мы обошли вокруг машин, оценивая ущерб. «Бьюик», в сущности, не пострадал. Только царапина на огромном хромированном заднем бампере. Спереди я вообще не нашла повреждений.
Зато автомобиль Морелли выглядел как гармошка. Капот и крышка багажника смялись в лепешку, все фары были разбиты. Первую в ряду машину отбросило на пару футов вперед, но она не выглядела помятой. Небольшая выбоина на ее заднем бампере вполне могла и не быть следствием данного несчастного
Я взглянула на улицу, ожидая, что выскочит Морелли, но тот не появлялся.
– Ты в порядке? – осведомилась я у бабули Мазур.
– Конечно, - ответила она. – Кабы не моя травма, я достала бы этот мешок с дерьмом. Пришлось стрелять одной рукой.
– Где ты добыла кольт?
– Моя подружка Элси дала взаймы, - призналась Бабуля. – Она достала его на распродаже, когда жила в Вашингтоне.
Она закатила вверх глаза, пытаясь рассмотреть голову.
– Я не ранена?
– Нет, но у тебя вмятина на лбу. Наверно, придется отвезти тебя домой передохнуть.
– Было бы здорово, - согласилась Бабуля.- Чувствую, что у меня коленки как резиновые. Полагаю, я уже не столь крепка, как тот народ в телевизоре. Вот они когда стреляют, кажется, им все нипочем.
Я препроводила Бабулю в машину и пристегнула ее накрест ремнем. Потом бросила последний взгляд на всеобщую свалку и поразмыслила, нужно ли придерживаться обязательств перед первой машиной, попавшей в наш ряд. Повреждения были незначительные, если вообще присутствовали, но я на всякий случай оставила свою визитку под «дворниками», если владелец обнаружит вмятину и пожелает объяснений.
Я предположила, что Морелли обойдется и без этого, поскольку первой, о ком он подумает, будет ваша покорная слуга.
– Наверно, когда приедем домой, лучше не упоминать об оружии, - предложила я Бабуле. – Ты знаешь, как мамочка относится к пистолетам.
– Согласна, - кивнула бабуля. – Только я ума не приложу, как так произошло. Не могу поверить, что упустила ту машину. Даже в шину не попала.
Матушка подняла брови, когда узрела двух приблудных родственниц.
– А сейчас-то что?
– спросила матушка. Она нахмурилась при виде Бабули. – Что случилось с твоей головой?
– Ударила себя банкой содовой, - нашлась Бабуля. – Странное происшествие.
Полчаса спустя в дверь постучал Морелли.
– Хочу с тобой побеседовать… выйдем-ка наружу, - сказал он, схватив меня за руку и дернув.
– Я не виновата, - оправдывалась я. – Мы с Бабулей сидели себе в «бьюике», никого не трогали, занимались своими делами, вдруг сзади выскочил Кенни и впечатал нас в твою машину.
– Хочешь, чтобы тебе снова все сошло с рук?
– Он приехал на двухтональном «субурбане». Увидел, что мы с Бабулей припарковались на Гамильтон. Сделал разворот и протаранил нас сзади. Дважды. Потом бабуля выпрыгнула из машины и выстрелила в него, и он убрался.
– Самая неубедительная история, которую я когда-либо слышал.
– Это правда!
Бабуля высунула голову в дверь.
– Что здесь происходит?
– Он думает, я сочинила, что Кенни ударил нас «субурбаном».
Бабуля схватила со столика в прихожей свою огромную сумку. Потом порылась в ней, вытянула на свет божий длинноствольный кольт и нацелила его на Морелли.
– Черт возьми, - отступая с дороги, воскликнул Морелли и забрал у Бабули оружие. – Где, дьявол вас забери, вы достали эту пушку?