Деньги на бочку !
Шрифт:
– Фу!
– все сразу отступили на несколько шагов назад, и только Витя и подскочившая Арина остались стоять возле технолога и спасателя.
– Хоть холодный этот отстой?
– спросила Арина.
– К счастью - да.
– с оптимизмом ответила Галина Гавриловна.
– Жалко. Не сварился. А то стал бы Иваном-царевичем.
– усмехнулся Владик Федюшов.
– Румяным, умным...
Всё это было очень забавно, тем более что Мыльченко, похоже, был жив и невредим, только скользил и никак не давался Петру Брониславовичу
– Да я и сам могу, нечего меня вытаскивать.
– бубнил Антоша, наконец, показываясь из чана.
– Сало-жировой отстой...
– Пётр Брониславович развёл свои выше чем по локоть вымоченные руки.
– Антон, как же тебя отмывать?
Антон морщился и не знал ответа на этот вопрос. Сало и жир стекали с него на пол и уже в некоторых местах начинали застывать серой пупырчатой коркой.
Потихоньку одноклассники обступили Антона.
– На кого ж ты похож...
– скривился Владик, оглядывая Антона с ног до головы.
– Мерзкий такой, липкий. Фу!
– добавила Даша Спиридонова.
– Мыльный, сальный...
– Фамилии соответствующий.
– усмехнулся Владик.
Костя Шибай нагнулся и присмотрелся к Антошиным брюкам.
– Ой, даже в карманы сальная жижа залилась, - заключил он в конце осмотра, - как же ты жить-то теперь будешь, Гуманоид?
– Холодный и скользкий.
– ничего не было приятней Даше Спиридоновой, чем поупражняться в остроумии на ком-нибудь беззащитном.
– Как протухшая рыба.
И Даша попыталась ткнуть в Антошу пластмассовой вилкой. Не успел Антоша буркнуть: "Ну, чего пристала!", как Даша уже получила от Балованцевой Арины по рукам и обиженно фыркнула.
– Ну, гуттаперчевый мальчик, говори, пока жир на тебе не застыл, ты зачем на трубы полез?
– Галина Гавриловна старалась сделать всё, чтобы Петру Брониславовичу не было стыдно за своего питомца.
– Чего молчишь, акробатик? Что нам с тобой делать?
Антон отмалчивался и скрёб ногтями жир.
– Предлагаю его кипятком обдать. Сразу весь жир сойдёт.
– предложил Костик.
– Ага, вместе с кожей!
– Зое Редькиной было очень жалко соседа по парте.
– Тогда предлагаю замочить его в скипидаре на ночь, а внутрь касторки заставить принять.
– методы Кости Шибая были старинными и суровыми.
– Нет уж, дудки!
– услышав о касторке и скипидаре, встрепенулся Антон, и даже капли жира полетели от него в разные стороны.
– Я тебе дам "дудки"!
– увидев, что Антон дёрнулся в сторону, собираясь удрать, заявил Костя.
– А я добавлю.
– проговорил Витя Рындин, и Антон покорно опустил руки и дёргаться перестал. Витя так добавит...
Тем временем Галина Гавриловна подозвала двух работниц в синих халатах.
– Не волнуйтесь Пётр Брониславович, - бодро сказала Галина Гавриловна, подавая Петру Брониславовичу полотенце, - с вашим мальчиком всё будет хорошо.
– Кипятком окатят?!
– в ужасе вскрикнул Антоша Мыльченко.
– Нет!
– Там разберутся.
– строго сказал ему Пётр Брониславович.
– Давай-ка, иди за тётями.
– Пойдём, мальчик...
Антон с сомнением посмотрел на работниц и принялся капризничать:
– Ой, нет, я не могу идти! Скользко мне! Ой, и плохо! Понесите меня!
– Да, размечтался, одноглазый, как говорят у нас в деревне, угрожающе ухмыльнулся Шибай, - смотри, как только тебя там помоют, приходи сюда, не заблудись.
– Ага! А ты меня, Костя, бить будешь!
– так пронзительно воскликнул Антоша, что обе работницы чуть не заплакали от жалости.
– Нет, поцелую тебя в твой сало-жировой лоб!
– снова ухмыльнулся Костик.
Антон после этих слов, казалось, пристыл к полу и не двигался.
– Да иди, не бойся, никто тебя такого не тронет!
– двумя пальчиками подтолкнул Антошу в спину Владик.
Антон сразу поверил и направился вместе с жалостливыми работницами и Галиной Гавриловной куда-то в глубину заводских помещений. Класс во главе с Петром Брониславовичем остался рассматривать движущиеся части колбасных машин. Некоторые уже с явной неохотой подъедали остатки дегустации. Пётр Брониславович время от времени молча качал головой, и на лице его можно было прочитать душевную борьбу.
Прошло примерно полчаса. И вот из коридора послышался бодрый весёлый голос Галины Гавриловны. Пётр Брониславович радостно вскинул голову.
– А вот и ваш акробатик!
– сообщила Галина Гавриловна.
– Намытый!
Весь класс повернулся и стал внимательно изучать появившегося Антошу.
– Шлёпаешь, придурок?
– строго спросил Мамед, чтобы несколько сбить глупое веселье с лица Мыльченко, из-за которого вот уже полчаса пришлось всем толочься возле опустевших столов.
– Ах, отстаньте!
– Антон лишь махнул лапкой в сторону Мамеда. Никого он сейчас не боялся, потому что новые впечатления вихрем закрутились в его поэтической голове.
– Ребята, я там такое видел, такое!
– Что?
– поинтересовались девочки.
– Ты что там, не один мылся?
– Один. Меня мыли, мыли, мыли... А знаете, из чего? Из шлангов, но таких толстых, что туда внутрь запросто залезть можно и там сидеть! восторженно захлёбывался своим рассказом. Антон.
– Водой так и обдавали, обдавали. С напором! А потом сушили, всего высушили - и ботинки, и курточку!
Нет, наказывать такого чистенького и трогательного мальчика было никак нельзя. Галина Гавриловна, в умилении сложив ручки под подбородком, смотрела на него и улыбалась. И ребята бить своего злосчастного Гуманоида тоже не моги.