Деньги пахнут кровью
Шрифт:
— Так, — спокойно отвечаю я.
— А чего же ты корефан дорогой, запропастился, когда я срок отмотал и на районе появился? Мы в соседних подъездах живём, а от тебя ни ответа от тебя, ни привета? — злобно выплевывает слова Игнат.
— Ты в курсе, что мне пику в грудак вставили? — спокойно спрашиваю у Игната.
— Что-то такое слышал, — настороженно признается он. — Но ты-то давно из больнички выписался.
— Не так давно, — усмехаюсь я, — И пару недель после этого не прошло. И вот представь, в первый же день после больнички, ещё толком не выздоровев,
— Какого боксёра? — сжимает кулаки Игнат. — Маякнул бы нам, мы бы его…
— Андрюхи с 20-го дома, — услужливо подсказывает Саша, — Он в последнее время деловой стал. «Шестерку» купил, нос задрал. Родоки у него крутые перцы, дипломаты хреновы, и он из себя аристократа корчит. Как будто мы не помним, как он ещё лет 6 назад в грязи валялся, сопли пускал и прощенья просил, когда Тема и Сивый ему по рогам дали за выгребоны.
— А, этого, — улыбается бритый, — А из-за чего замес произошёл?
— Да Миха с Евой разговаривал, а затем Андрей подъехал. Немного заревновал, а потом слово за слово и понеслось, — охотно рассказал Саня.
— Это какая Ева? Высокая блонда в джинсах из дома напротив? — уточнил Игнат.
— Она самая, — кивает Саня.
— Я её помню, совсем ссыкухой была, от горшка два вершка, — развеселился бритый, — а сейчас, поди ж ты, такая фифа модная с задранным носом.
— Она девка неплохая, — улыбнулся товарищ, — но, конечно, мания величия проскальзывает. Красивая слишком, вот и воображает о себе невесть что.
— А ты чего за кореша не вписался? — косо глянул Игнат. — Вдвоём бы его уделали.
— Их тоже двое было, — вмешался в разговор я, — И сразу решили, что мы решаем вопрос по-пацански раз на раз. Правда, я после больнички не в форме был, ну да ладно.
— Так давай мы с парнями с него спросим, — загорелся бритый — Бить человека с дыркой в грудаке после больнички, это зашквар конкретный.
— Не надо, — твердо отказался я. — Я свои вопросы решаю сам. И с Андреем уже разобрался. Проблемы больше нет.
— Ну как хочешь, — с сомнением протянул Игнат. — Моё дело предложить.
— Ладно, а ко мне, почему потом не зашёл? — сменил тему он.
— Тут несколько причин. Дома — шаром покати. Пришлось устраиваться на работу грузчиком, чтобы немного лавухи раздобыть. За день устаёшь так, что приходишь и валишься на кровать как мертвый. Саня мне говорил, что вы меня искали, я и хотел выбрать свободное время и заскочить перетереть. Вот и зашёл, как смог.
— Ты и работа? — ухмыльнулся Игнат — Работать, как фраер, это же западло.
— Есть захочешь, ещё и не так раскорячишься, — криво усмехнулся я, — Лезть никуда пока не хочу. Прийти в себя надо, здоровье поправить, подумать о будущем. А жрать хочется прямо сейчас.
— Понятно, — Игнат отхлебнул пива с бутылки и замолчал.
— Я Пашку видел, — через минуту сообщил он, — Жаловался на тебя. Говорит, что ты его за дверь по беспределу выставил. Зачем? Ведь нормальный мужик, правильный, старый арестант
— Этот правильный мужик, мать избил, с ножом на неё и соседей кидался. И это уже не в первый раз. Нахрен мне такой геморрой нужен? А за мать я вообще хотелему головенку открутить. Чудом сдержался. Вот скажи, если твоих стариков или сестру отколошматят, а потом порезать захотят, что делать будешь? Так что я ещё нормально с этим уродом поступил. По башке не дал, а просто из дома выставил.
— Понятно, — повторил Игнат, и снова приложился к бутылке.
— Мы всё решили? Или у тебя ещё какие-то вопросы остались? — интересуюсь я.
— Как жить дальше думаешь? — бритый пристально смотрит на меня.
— Не знаю, — вздохнул я, — Когда в больничке лежал, чуть богу душу не отдал. Еле выкарабкался. Много думал, переживал. Сейчас в башке куча разных мыслей. Время нужно, чтобы определиться, осознать для себя, что дальше. И ещё один момент, я матери обещал, пока что никуда не встревать, настрадалась она из-за меня, боялась, что коньки двину, прямо там в реанимации.
— Да, пером в грудак, это жестко, — признает Игнат. — Светка рассказывала, что громадная лужа натекла, и тесак глубоко вошёл, ты даже побелел весь. Девки думали: всё — кранты. Тяжко тебе пришлось братан.
— Не то слово, — со вздохом подтверждаю я, — Скажи, мы всё решили нормально? Претензий ко мне нет?
— Да какие претензии? — бритый смущенно отводит глаза. — Ты всё нормально разложил. Это мы чуток погорячились, чуть косяк не упороли.
— Вот и хорошо, — улыбаюсь я.
«Теперь достигнутое перемирие надо закрепить».
— Кстати, братан, я тебе тут немного бабла подкину, — достаю из кармана три смятые рублевки, полученные в магазине с горстью мелочи как сдача, — вот, всё что могу. Извини, больше нет. Не заработал ещё.
— Ништяк, — довольно лыбится Игнат, — Мерси за подгон. Держи пять.
Обмениваемся рукопожатиями.
— Вот это по-нашему пацаны, — Саня просто светится от счастья. Возник бы конфликт, пришлось бы впрягаться за меня, а ссориться с Игнатом у него особого желания нет.
— Давайте, — товарищ поднимает бутылку, — за мужскую дружбу.
— Чтобы у нас всё было, и нам ничего за это не было, — с улыбкой дополняю я.
Три стеклянные емкости звонко стукаются, закрепляя слова…
Домой я вернулся подвыпивший в отличном настроении. Проблема с недовольными корешами была решена. Теперь осталось сконцентрироваться на операции «Экспроприация». Поговорить с Ашотом и Санькой, заручиться их согласием, подготовить всё необходимое и помочь ворюге избавиться от неправедно нажитых сотен тысяч рублей. А потом на всех парах рвануть к новой жизни. В голове играла навязчивая мелодия песни из комедии Кокшенова «Русский бизнес». Фильм, честно говоря, не очень, а вот песня задорная и живая, отражающая жизнь коммерсантов будущих 90-ых в полной мере. И сейчас прилипчивая мелодия снова гремела в мозгах бодрым жизнерадостным маршем, предвестником будущих перемен.