Дэнилидиса - непутёвый герой
Шрифт:
Глава 20.
Из сладкого плена сна без сновидений меня вырвал вежливый, но настойчивый стук в дверь. Я тут же дёрнулся и сел, пытаясь сообразить что предпринять. Стук повторился вновь и я зло крикнул:
– Кто там?
Хотя, если быть честным, то со сна мышцы лица и голосовые связки ещё не совсем слушались, поэтому получилось, что-то вроде "То
Но за дверью явно поняли, наверно и не таких понимать умеют, потому что тут же отозвались голосом всё того же слуги:
– Ваша милость, скоро начало торжеств.
– Твою мать...
– с чувством пробормотал я себе под нос, а вслух крикнул:
– Хорошо! Я понял!
Вставать ну совершенно не хотелось, тело просто-таки ломило от боли в костях и сухожилиях, а голова была словно отлита из чугуния. Но долг зовёт, и кто я такой, чтоб перечить громовым сигналам его рога.
Кряхтя и страдальчески стеная, я всё ж спихнул себя с кровати и заставил принять вертикальное положение, в то время как глаза сканировали покои в поисках самого важного предмета после пробуждения практически для каждого живого человека. И я их нашёл! Даже два! Они оба стояли под кроватью, один ночной горшок был поменьше, а другой - побольше и помассивней. И это были не просто горшки, а целые произведения искусства с гравировкой и позолотой.
Справив нужду первой необходимости, я принялся облачать себя в одежды. Именно облачать, а не по-простолюдински одеваться, ибо мы уже того, как бы, ага.
И тут я оценил всю глубину чистоты помыслов и искренности предложения помощи от пожилого слуги, так как справиться в одиночку со всеми этими крючками, петлями и застёжками не представлялось возможным, если вы, конечно не йог с тридцатилетним стажем. Помучавшись для приличия ещё какое-то время, я всё же был вынужден изъявить своё согласие в оказании мне незначительной помощи в сём нелегком деле.
Слуга материализовался сию же секунду, явно неусыпно бдя под дверью. Совместными усилиями мы справились в течение нескольких минут, хотя всё моё участие сводилось в исполнении роли манекена с подниманием поочередно обеих рук. Всё ж, походные одежды были мне милее, когда облачаться можно одному и в считанные минуты, а можно и не разоблачаться вовсе по нескольку дней.
Пока мы занимались одеждами, в покоях неслышно появился ещё один слуга с глубокой миской воды, чистым полотенцем и бритвенными принадлежностями устрашающего вида.
– Ваша милость, позвольте побрить вас.
– Учтиво произнёс пожилой слуга.
Я лишь безнадёжно махнул рукой и бросил:
– Куда я денусь. Только давай побыстрее.
В общем, ещё минут через десять, иногда внутренне холодея и сжимаясь от прикосновений отточенной стали к моему беззащитному горлу, я был полностью готов к выходу в свет: нарядно обряжен и гладко выбрит.
Последние штрихи: массивная цепь, перевязь с мечом, золотые шпоры - и вот я уже в сопровождении парочки твердолобых гвардейцев топаю длинными коридорами по направлению к двустворчатым
Створки были распахнуты, и на меня пахнуло теплом, смесью запахов, приглушенным многоголосым гулом и светом. В самих дверях стоял богато разодетый человек с длинным жезлом в руках, завидев меня, он развернулся боком и, ударив трижды в пол окованным сталью концом жезла, громогласно возвестил:
– Его милость барон Роменагорна, Уртвайля, Харнкаласса, прибрежных земель и земель вдоль средины и устья Айроны по обоим берегам, сэр Дэнилидиса!
Слегка ошалев и немного смущаясь, я прошествовал в на мгновение притихший зал. Внутри было даже великолепней, чем с утра и это не смотря на огромную массу народа, что сверкала цепями, нагрудными пластинами, перстнями и прочими атрибутами. Видать тут находилась и большая часть соседних и окрестных лордов и землевладельцев, чьи владения находились не так далеко и кто мог добраться в Приреченск не более чем за полдня-день. Всем же хочется поглазеть на новоиспеченного владетеля земель бывших ранее личным доменом Его Императорского Величества, а также помозолить глаза высокому и властительному столичному гостю - самому эрцграфу Луцинию Требону.
Толпа разряженных дворян расступилась и сомкнулась за спиной, беря меня в кольцо, словно загонщики на охоте.
– Ваша милость, - с легким полупоклоном обратился ко мне статный длинноносый человек в ярких одеждах и с крупным топазом на золотой цепи, - позвольте представиться: Эрегазе Леттенштайн, барон Уэтсекса и Западных Холмов. Надеюсь, что благодаря сегодняшнему знакомству, между нами завяжутся взаимовыгодные добрососедские отношения.
– Я тоже на это надеюсь.
– Рассеянно бросил я, выискивая глазами знакомые лица.
Барон Эрегазе отступил с полупоклоном, салютуя мне кубком с вином, но я тут же попал под череду посыпавшихся со всех сторон приветствий и поклонов.
– Барон Ирентар Вальдшайр....
– Виконт Велеиртор Ирсмор...
– Граф Эльремор Айсендил....
Имена, титулы, названия владений сыпались на меня со всех сторон, я только и успевал, что бормотать как признателен, как рад и вообще, и расшаркиваться в ответ. От такого назойливого и душного внимания опять стала побаливать голова, а настроение ухудшаться.
Наконец я вырвался из этого порочного круга, в котором завязывались деловые контакты и перспективные знакомства, и оказался на импровизированной нейтральной полосе в виде красной ковровой дорожки, разделившей громаду зала на два неравных лагеря: толпу блистающих золотом лордов и стройные ряды хмурых молчаливых имперских и наёмных командиров, облаченных в скромные тёмные одежды, с единственной выделяющейся деталью туалета - начищенные до блеска стальные наплечники.
– Ваша милость!
– Радостно закричал, заметивший меня Ордис, привлекая внимание вскинутой вверх рукой с кубком.