Деревенщина в Пекине 3

Афанасьев Семен

Паспортистки прекрасно понимают подстрочник, но не я.

— А зачем они возвращаются?

— Так всё просто! Заходят в кабинет стыдливо, в тёмных очках, держа за руку якобы «младшую пятиюродную сестру» или кого-то ещё из далёкой провинции. И эта «родственница» совершенно случайно младше на двадцать пять лет. Студентка престижного университета, но из небогатой семьи.

— Да-да, — кивает Ши Тин. — Абсолютно стандартный сценарий.

— Откуда вы знаете про финансовое положение её семьи?

Паспортистки

с хохотом хлопают друг друга по ладоням.

— Мы сразу на входе видим, кто из какой семьи, — фыркает Хуан. — Поработаешь на нашем месте, тоже научишься. Видно всё — от марки машины до линии метро, которой пользуются.

— И у кого сколько папа зарабатывает! — подхватывает подруга весело.

— Так вот. Дальше глава семейства оформляет этой девушке паспорт, а потом мы из единой базы видим, что они пересекли границу вместе на одном рейсе через пять дней. Возвращались тоже вместе. Я пару раз из принципа проверяла.

— С такими обычно регулярно путешествуют, а законная жена в ближайший год из Пекина не выезжает, — подхватывает Ши Тин. — Да и в целом бабы у них периодически меняются, но уже из других городов и с другими паспортами.

— Бывает же. А как это связано с моим предыдущим вопросом?

Хуан Цзяньру подходит ближе и усаживается на лежак рядом:

— Мужчины часто не задумываются, но когда женятся сразу после двадцати и проводят в браке столько же, к пятидесяти им кое-что становится интересным по второму кругу.

— Седина в голову, бес в ребро, — тихо бормочу.

— У женщины в этом возрасте приоритеты кардинально меняются — их увлекают внуки, другие интересы. Либидо, чтобы сказать мягко, уверенно отходит на задний план. Жёны в полтос даже не догадываются, что мужчине может быть интересно три раза в день, в то время как им самим неинтересно даже раз в неделю. Интим — штука сложная.

— Явление знакомое, продолжайте.

— Да что тут продолжать, ты и сам всё прекрасно понимаешь, — Ши Тин ложится на лежак и устремляет взгляд в потолок. — Их мужья начинают решать проблему с учётом доступных финансовых ресурсов. В нашей столице, так уж вышло, бедных не водится.

— До сих пор не понимаю, к чему ты клонишь.

— Это ответ на твой вопрос о замужестве. Если такие проблемы возникают при жене-ровеснице, что будет, если она старше на двенадцать лет, как в нашем случае? Мне будет пятьдесят, а тебе только тридцать восемь. Я что, дура замуж за тебя выходить? Говорю открытым текстом.

— В принципе логика понятна, но звучит как-то обесценивающе.

— Обидеть не хотела, но ты же знаешь, что я права. Скажу больше: ты можешь сейчас в чём угодно клясться, но мимо нас проходит столько пятидесятилетних женатиков с молодыми любовницами, что я уже сбилась со счёта. Мы вас, кстати, не обвиняем — так природа устроена.

— Ладно, ты упоминала два сценария. Какой второй?

—

Я хочу, чтобы к сорока пяти у меня был пентхаус в Валенсии на моё имя. Скромная квартирка за триста тысяч долларов. И машина — Ламборгини Дьябло. Чтобы, выйдя на пенсию, я жила у Средиземного моря. Но хочу я это всё сейчас. Дорогой мой, через сколько недель ты сможешь осуществить моё желание? Чисто подарок девушке. Хотя бы к китайскому Новому году успеешь?

Мои брови хмурятся, тело из лежачего положения перетекает в сидячее:

— А как всё хорошо начиналось.

— Я же просто объясняю логику, не обижайся, — хмыкает Хуан. — Из тебя нужно делать успешного человека, это годы. Твоя будущая невеста или жена наверняка с этим справится, да ты и сам всё сможешь. Но мне уже не столько лет, чтобы ждать твоих тридцати двух или пока ты станешь миллионером. К тебе претензий нет, просто у меня свои запросы и временные рамки.

— Видимо, так и выглядит психологический контакт между особями противоположного пола, находящимися на вершинах иерархии сексуальной привлекательности, — задумчиво отвечаю.

— От скромности ты не умрёшь, — парирует Хуан.

В этот момент из-за стены доносится звон моего телефона. Направляюсь в раздевалку и вижу на экране международный номер. Возвращаюсь к полицейским и отвечаю на вызов:

— Слушаю.

— Добрый вечер, меня зовут Сато Хироши. Я ассистент-переводчик докторов Танаки Кэнтаро и Ямамото Рюноке. По вашей просьбе мы прилетели в аэропорт Пекина, через час пройдём пограничный контроль и…

От этих слов у меня падает всё на свете, включая настрой на хаммам. Мысленно понимая, чем закончится этот разговор, включаю громкую связь, чтобы паспортистки не подумали чего лишнего.

— … мы бы хотели, чтобы вы встретили нас в аэропорту. Необходимо обсудить некоторые важные моменты перед нашим совместным вылетом в Корею.

— Извините, это настолько неожиданно, — признаюсь я, чувствуя, как рушатся планы на вечер.

— Вы ведь просили об услуге? Я ничего не путаю? — уточняет японец вежливо, но настойчиво.

— Да, просил, конечно. Спасибо, что прилетели.

— К сожалению, мы не смогли связаться с заказчицей Ли Миньюэ.

— У неё такая особенность — ложится спать и отключает звук на телефоне, — объясняю.

— Логично, мы же не предупреждали о прилёте. Те люди, кто нас направил, и я как переводчик структуры, которую вы запрашивали, не сообщаем о своих визитах заранее. Тем более случайным контактёрам вроде вас — вы наверняка понимаете, почему.

— Н-да уж.

— Я очень надеюсь, что вы найдёте возможность приехать, если мы вам действительно нужны.

Японец ставит вопрос ребром. Если сейчас откажусь, второго шанса для дяди Ли Миньюэ не будет.

— Понял вас. Сколько у меня времени — час?