Деревенские святцы
Шрифт:
Зато солнце припекает, ветер-здоровяк обдувает — дивья нам жить!
В березах — движение сока. Напор велик, поранена береста, влага так и сочится. Подсыхая, она краснеет — в крови стволы, аж не по себе, как посмотришь.
«Березовицы на грош — лесу на рубль изведешь».
Знаете, у нас березовым соком мало увлекались.
Ребятня лакомство промышляла… в сосновых борах!
Влезу на горку, Обдеру телку, Мясо брошу, Кожу кину, СальцеСтрасть сколько деревьев нами портилось. Облупишь со ствола кору, под ней плотная, сладкая и сочная «болонь». Ножом, балалаечной струной она снимается в виде лапши. Из лакомств лакомство сосновое «сальце», присыпанное толокном.
Березовицу цедили в посуду, использовали как целебное снадобье. Испить соку — хворь как рукой снимет.
12 мая — Девяти мучеников Кизических. День лечений.
«Девять святых мучеников от девяти недугов, девяти напастей исцеляют».
Отчаливали последние суда на Мурман, развертывался лов: «море — то же поле». Пахотная страда разгоралась…
Сегодня слечь в постель рыбаку, на нивушке оратаю?
Господи, спаси и помилуй, ведь дому разоренье!
Знахари Вашек, Мезени, Лешуконья призывали Данилу на белой кобыле, Бабариху, коя на синем камне на синем море сидит, калену сковороду держит — недуги жечь-палить…
Колдовали над одром хворого, по книжке-рукописи зачитывали заговор древний, от дедов-прадедов, «чтобы не ломало, не томило, не жгло, не знобило, не трясло, не вязало, не слепило, с ног не валило и в мать сыру землю не сводило. Слово мое крепко — крепче железа! Ржа ест железо, а мое слово и ржа не ест. Заперто мое слово на семьдесят семь замков, замки запечатаны, ключи в окиян-море брошены, кит-рыбой проглочены…»
14 мая — Яков.
«Солнце встает — выдается лето сухо и ведрено; облачный восход — на дождливый сенокос».
«Теплый вечер, звездная ночь — к урожаю».
Старики за погодой следили, молодежь подтрунивала: «У нашей бабки на все догадки. Смотрит-примечает, ничего не пропускает — примет немного, а на воз не скласть».
В доме достаток, верила в прошлом деревня, зависит и от движения сока берез и распускания почек, от урочного спада половодья, нереста рыбы, расцвета растений, прилета птиц и от солнечных восходов и закатов. Судьбу зерна в земле предрекают раскаты грома в небесах и лягушка на пруду. Забегая вперед, скажем, что, по поверьям предков, ни один месяц годового круга не обладал столь широким набором поворотных дат, как май: 6, 14, 15, 22, 27 и 28 — примите во внимание.
Время, силы мужика отдавались посевной.
Паши, паши… А сей с оглядкой! Предостерегали устные численники: «Раннее яровое сей, когда вода сольет, а позднее — когда цвет калины в кругу». «Кукушка кукует — льны сей». И так далее, и тому подобное, постоянно в сопряжении, в теснейшей связи полевых работ с течением весны, с окружающей средой.
Кратко о зерновых культурах Севера, вообще России.
«Тот и хорош, у кого рожь». Россия раньше сосредоточивала более половины ее мирового производства. Отличие в том, что Архангельская, Вологодская губернии, помимо
Из пшениц охотно возделывалась красная. Душисты, вкусны выпекали из нее пироги и витушки, поел бы сегодня! Заметим, северяне первенство отдавали зерну местной селекции. Вдоль Онеги, Цильмы, в очагах выдающейся крестьянской культуры, с XIX века возделывали сорт необычайно скороспелый, урожайный, который, попав в Канаду, послужил основой знаменитых американских пшениц.
Ячмень к началу XX века составлял более половины сбора зерновых в Архангельской губернии. Наивысшей урожайности ячменя по стране добились вологжане. В 1913 году из России на экспорт вывезли 239,5 млн. пудов ячменя.
В этом же, 1913 году Россия вывезла 39,5 млн. пудов ржи, 203,1 млн. пудов пшеницы, около 100 млн. пудов различной муки, гороха, кукурузы, бобов, фасоли, овса.
Примерно сто лет назад наша страна держала мировое первенство по производству овса, с 80-х годов XIX века уступив его Северной Америке. В Архангельской губернии овес не везде высеивался по суровости климатических условий.
14 мая — Еремей.
В устных календарях — яремник.
«Вёдро на Еремеев день — хороша будет хлебная уборка; ненастье — всю зиму будешь его помнить да маяться».
«Рожь говорит: сей меня в золу, да в пору, а овес — сей меня в грязь, а я буду князь, хоть в воду — да в пору».
«На первую майскую росу бросай горсть яровины на полосу».
Княжили бы ячмень и пшеница, рожь и овес, пору выбирал крестьянин, сам себе агроном, поэтому «яремников», «запрягальников» в устном календаре несколько.
Вспомним, слепцы, калики перехожие пели, что архангел Гавриил на ниве с сохой, с ним Богородица с сетевом.
Заповедь, от века нерушимая: женщинам из злаков должно сеять яровые, мужчинам — едино озимую рожь.
В таежной глуши, людных посадах городов, соблюдавших заветы старины, нынче встреча весны под именем «маевки» (1 мая по старому, 14 мая по новому стилю).
15 мая — Борис и Глеб, Афанас.
В устных календарях — барышник, соловьиный день.
Под общей крышей соловьи и торгашество, трезвый расчет? Жизнь, ничего не скажешь. Нужно было уметь крестьянину продавать без убытка, покупать без изъяна и наклада. Старались на барыш-день заключить хоть маленькую, но выгодную сделку — целый год будешь с барышом!
Присловья содержались тут взаимоисключающие: «Борис и Глеб сеют хлеб"» и «Не отсеялся до Бориса — с Бориса сам боронися». То есть иссякают благоприятные сроки. Между прочим, это не про нас. У нас посевная страда позднее начинается и позднее заканчивается. Нам ближе: «Не отсеялся до Афанаса — не поешь хлеба до Спаса». Крестьянские Спасы в августе, значит, затянешь с яровыми, долго не видать на столе свежего хлеба!
Кого устные святцы переводили на крестьянское положение, кому доверялось самое святое, коль «земля на зернышке стоит»?