Дерево, увитое плющом (Девичий виноград)
Шрифт:
«Послушайте, не стоит так уж выискивать причины для испуга. Он просто хочет увидеть Юлию, а она его. Это ведь может быть и так. Ни к чему такая недоверчивость. Люди, как правило, примитивны, но если выискивать скрытые мотивы, они кажутся сплошными жуликами!»
Лиза улыбнулась, не расслабляя губ, что было скорее реакцией на мой тон, чем признаком веселья. «Нам нельзя рисковать. Придется приступать в конце недели. Мажешь позвонить в воскресенье, как договорились. В три старик отдыхает, к телефону подойду я. Приехать лучше в понедельник. Кон говорит, что
«Но послушайте, Лиза…»
«Ты справишься, правда? Хорошо бы для уверенности иметь еще неделю».
«Справлюсь, дело не в этом. Я хотела сказать, что Кон насчет Юлии не на то дерево лает. Не понимаю, чем она может ему угрожать, в Вайтскаре она, или нет».
«Все, что я знаю, — заявила Лиза угрюмо, — это то, что они с Аннабел похожи, как две фасолины, а у старика с каждым днем портится характер… Бог знает, что ему взбредет в голову. Не понимаешь, чего боится Кон? Он совершенно уверен, что Юлия в завещании на втором месте, но если старик изменит его до возвращения Аннабел…»
«Понимаю. В этом случае я могу больше не беспокоиться. Но разве похоже на это, Лиза? Если он выкинет из головы Аннабел и переделает завещание, оно же наверняка будет в пользу Кона? Вы сказали, что Юлия приезжала в Вайтскар только на каникулы, и воспитание у нее городское. Какие перспективы…»
«В этом все и дело. В прошлом году она много болталась с одним из молодых Фенвиков. Казалось, что это ерунда, никто ничего не понимал, как вдруг он стал появляться каждый день, бурно общался с мистером Винслоу, а Юлия… его нисколько не осаживала».
Я засмеялась. «Ну, Лиза, сколько ей? Восемнадцать?»
«Знаю. Это фантазии и, надеюсь, чепуха, но ты знаешь, на каком лезвии бритвы живет Ков, а со стариком может случиться что угодно. Как только ты будешь там, все станет безопасно: он точно не оставит ничего Юлии через твою голову, но если… Она — дочь его сына, а Кон — дальний родственник… и старику нравится Билл Фенвик».
Внимательно изучая огонек сигареты, я спросила: «А Кон никогда не пытался соперничать с Фенвиком? Попытка кажется очевидной. Он ведь пробовал с Аннабел».
Лиза шевельнулась и опустила глаза, но я успела заметить уже знакомое выражение, иногда накатывающее на невыразительные черты — живая и мощная ревность к несчастной девочке, в смерть которой она верила много лет. А теперь и к Юлии?
«Я же говорила, что никто и никогда не считал ее взрослой! Она только закончила школу! Кон никогда не смотрел на нее, считал девчонкой. Мистер Винслоу точно так думал, история с Фенвиком очень его веселила».
«Она год провела в Лондоне. Скорее всего, уже перешла на следующую стадию после интереса к мальчикам — соседям. Наверняка, вы беспокоитесь из-за пустяков».
«Надеюсь. Но как только ты окажешься в Вайтскаре, все станет безопасным для Кона. Юлия не будет стоять на пути».
«Нет?» Я встала и перешла к окну, выглянула на улицу. Наступила тишина.
«В чем дело? — спросила Лиза. — Нервы?
Вовсе я не собиралась объяснять, что совершенно не думаю об опасностях предстоящего маскарада. Я размышляла о Юлии — неизвестном члене уравнения, который может «стоять на пути». Почему-то эта фраза заставила думать о Коне, о том, как он говорил: «Ведь не обязательно должна быть полночь, чтобы мы с тобой шли вместе у края скалы, а внизу шумела вода?»
Я улыбнулась и бросила окурок в огонь. «А вы тоже не беспокойтесь. Мы говорили о понедельнике, так ведь? Буду там».
К Вайтскару я подошла по узкой мощеной дороге среди боярышника. Ворот не было. На перекрестке стоял разбитый указатель, который когда-то говорил: «Частная дорога в Форрест Холл». Стрелка показывала направо. У левого ответвления на мощном щите было аккуратно выписано — «Вайтскар». Узкая дорога извивалась между высокими кустами и скоро исчезала из виду.
Я появилась на час раньше, чем обещала, и автобус никто не встретил. У меня было с собой только два чемодана, и я отправилась в путь одна.
За первым поворотом находится заброшенная и заросшая каменоломня. Там, в зарослях ежевики, я оставила чемоданы. Это совершенно безопасно, и можно забрать их потом. Первую рекогносцировку я собиралась проводить без помех.
Дорога ушла от каменоломни, спустилась примерно на двести ярдов. Заросли с одной стороны сменила высокая стена, а с другой — слева — забор, который позволял заглянуть на территорию, так старательно описанную Лизой. Я стояла, опершись на верхнюю перекладину, и смотрела вниз.
Вайтскар расположился примерно в восьми милях птичьего полета от Беллинджема. Медленно текущая по равнине река лениво завивается там огромной петлей, почти окружая холмистые, покрытые густым лесом земли парка Форрест. В узком месте петли повороты реки расходятся всего на двести ярдов, образуя что-то вроде перешейка. По нему проходит единственная дорога в Холл. У домика возле ворот она разделяется на две — в Вайтскар и в Западную Сторожку с другой стороны парка. Главная дорога, по которой прибыл автобус, находится выше. Спуск к воротам Холла от каменоломни очень крут. С места, где я стояла, видно почти весь полуостров с лесами, заливными лугами и трубами среди зелени.
На востоке — Форрест Холл, вернее, то, что осталось от его когда-то строгих садов и аллей. Земли поместья с двух сторон окружает вода, а с двух других — стена длиной в милю, и пояс могучих деревьев. Кроме заросшей тропы вдоль реки, можно пройти только через ворота с колоннами. Рядом стоит домик, которому давно позволил превратиться в руины. Его я не видела, но очень ясно просматривался путь через парк с востока на запад, между аккуратными рядами хвойных деревьев. Вдалеке у реки — крыши и трубы, сверкание окон в летних домиках в старом, принадлежащем Холлу, огороженном стенами саду. Там конюшни, Западная Сторожка, и пешеходный Мост через реку, по которому можно попасть на тропу, ведущую на соседнюю ферму, а потом в Беллинджем.