Деревянный Меч
Шрифт:
– Где были потом? – продолжал допытываться массаона.
– На рынке, а после того – в порту, – ответил Кенет, недоумевая все сильнее. – Сидел на ящике и читал книгу.
– Дрых в казарме, – лаконично отрезал Наоки.
– В порту… в казарме… – задумчиво протянул массаона. – Лучше не придумаешь. Имей в виду, что ты, – он взял Кенета за руку, – сбежал из Каэна морем незадолго до полудня.
– В честь чего это? – возмутился Наоки.
– А ты молчи, – со злорадным удовольствием осадил его массаона. – Тебя здесь вообще нет. Ты четыре часа назад убит на дуэли.
Теперь до юных воинов начало доходить, что их никто не арестовывал
– Я сегодня получил императорский указ, – объяснил массаона. – О поимке государственного преступника по имени Кенет Деревянный Меч.
– Но я же не… – начал ошеломленный Кенет.
– Я знаю, что ты “не”, – перебил его массаона. – Иначе бы тебя здесь не было.
Говорил он хмуро; недавнее удовольствие от перепалки с Кенетом уже покинуло массаону.
– Тебя ведено взять живым. Заткнуть рот, вырвать глаза и основательно переломать руки. И отправить никак не в столицу, а в Замок Пленного Сокола. Тебе это о чем-то говорит?
– Говорит, – глухо ответил Кенет. В желудке его трепыхнулось нечто холодное и тяжелое.
– Инсанна?.. – на всякий случай удостоверился массаона. Кенет только вздохнул в ответ.
Наоки придушенно охнул.
– Тебе здесь оставаться нельзя, – продолжал массаона. – И Наоки тем более. Если Инсанна даст тебе знать, что заполучил его, ты ведь вернешься?
– Да, – тяжело произнес Кенет.
– Значит, ты сбежал морем, и этот след я буду отрабатывать до помутнения в глазах. А Наоки лучше всего быть мертвым. Подходящий труп я найду. В дни гербовых торжеств это несложно. Отцу его лучше пока не знать. Потом как-нибудь я ему скажу. Когда безопасно будет. А сейчас я выведу вас из города, и вы пойдете в горы. Там можно спрятаться.
– Это я пойду в горы, а не мы, – поправил Рокая Кенет.
– Почему? – вскинулся Наоки.
– Так будет безопасней. Тебя я для Инсанны сделал невидимым, а меня он время от времени видеть может. Если он пусть не увидит, но поймет, что ты рядом… лучше бы тебе и впрямь погибнуть на дуэли.
– Не согласен, – запротестовал Наоки.
– Не ерепенься, – безжалостно приказал массаона. – Да, но где тебя тогда спрятать?
– У моего учителя, – мгновенно ответил Кенет.
– И как этот городской остолоп в одиночку доберется до Сада Мостов? – иронически поинтересовался массаона.
– Ему помогут. Пойдешь сначала в Поречье…
– Перечники его прогонят, да еще и вслед посмеются, – удивился массаона.
– Не прогонят, – уверенно возразил Кенет. – Скажешь, что воин с деревянным мечом просил тебе помочь и проводить до Медвежьего Урочища. В сам лес не заходи, это безопасно для меня, но не для тебя.
Массаона с интересом взглянул в сторону Кенета, но в темноте разглядеть его не мог и остро подосадовал на опущенные занавески. Он видел Кенета неоднократно – и все же охота еще раз взглянуть на человека, сумевшего внушить такое уважение гордым и независимым перечникам, что пришелец с его именем на устах мог смело рассчитывать на помощь.
– Обогнешь лес и сразу иди в деревню. Лучше всего зайти к деревенскому старосте, но если его дома не случится, можешь и любого другого спросить, беды не будет. Опять скажешь, что ты от воина с деревянным мечом, и попросишь провести тебя тайком в Сад Мостов. Там постарайся передать наместнику вот это… – Кенет зажег тусклый магический огонек, вывернул из привесного кошелька немного мелочи и вытащил
Массаона пошарил в складках своего хайю и извлек маленькую дорожную тушечницу.
– Вот спасибо! – обрадовался Кенет. Он вынул дарованную Акейро грамоту о праве не вступать в гильдию и на обороте ее написал: “Уважаемый брат, этот человек спас мне жизнь в бою. Примите его так, как приняли бы меня, и отправьте к моему учителю или, на худой конец, к зеленщику”.
Массаона, через плечо Кенета прочитав послание, едва не поперхнулся. Маг и полевой агент, называющий его светлость господина наместника Акейро братом… да кто же он, в конце концов, такой? На кого Инсанна императорским указом объявил охоту?
Кенет сложил письмо, вручил его Наоки и велел огоньку погаснуть.
– Отдашь письмо наместнику. Можешь сначала пойти к князю – он подписывал твое прошение и должен тебя помнить. Я не знаю, где сейчас мой учитель, но они оба знают наверняка. Не обижайся, Наоки.
– Я не обижаюсь, – вздохнул Наоки.
– Если здесь еще можно кому-то что-то рекомендовать, – скорее с напускным, чем настоящим ехидством вставил массаона, – после того, как упоминались столь знатные особы, то я тебе рекомендую, если в горах придется туго, назвать мое имя. Оно там чего-то стоит.
– Оно где угодно стоит, – с благодарностью произнес Кенет. – Но для вас это может быть опасно.
– Не может. Я себя под удар не подведу. В моем возрасте воины обычно не бывают дураками. Дураков убивают значительно раньше.
Глава 16
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ИЗ ОСЕНИ
Слово свое массаона сдержал: Кенет и Наоки выбрались из Каэна незамеченными. После недолгого прощания Наоки развернулся и зашагал в сторону Поречья, а Кенет направился в ближайший лес, и рассвет застиг его уже на опушке.
Утро выдалось прекрасное, и печалился Кенет недолго. Прощание с Наоки и массаоной тронуло его меньше, чем разлука с Аканэ. Возможно, он уже начал привыкать к расставаниям. А может, дело в том, что Наоки был ему просто другом, а Аканэ – и другом, и старшим братом, и в каком-то смысле вторым отцом. Да и времени тосковать у Кенета не было. Думать приходилось совсем об ином.
Кенету прежде никогда не доводилось бывать в горах. По его понятиям, горы – это громадные стены из сплошного камня, совершенно отвесные и неприступные. На вершинах этих остроконечных каменных монолитов лежит лед и снег, а на их поверхности, разумеется, ничегошеньки не растет. Как в таких условиях ухитряются выжить люди – да не просто выжить, а обитать там постоянно, поколение за поколением, – Кенет не знал и не понимал, но в реальности существования горцев не сомневался: мало ли чудес на свете? Может, горцы в состоянии ходить по отвесным стенам и питаться обледеневшим гранитом? Но он, Кенет, не горец и, даже проглотив камень, переварить его не сумеет, а припасов у него с собой никаких. Только то, что при себе: деревянный меч в ножнах, маленький привесной кошелек с жалкой мелочью да три томика легенд. Конечно, драгоценный пергамент с уставом у него с собой, да вот только уставом не закусишь и дорожную сумку из него не сошьешь. Дорожную сумку пришлось оставить на постоялом дворе, а с ней и кошелек, еще Аканэ подаренный, и почти все деньги и припасы. Даже посох Кенет, удирая из Каэна, не смог прихватить.