Деревянный венец. Том 1
Шрифт:
Когда Арон взглянул на список, то ничуть не удивился, увидев, что на первом месте стояло имя нынешнего главы Светлого Совета, за ним шел учитель наследного принца — второй по силе Светлый маг империи — а третью и четвертую строки занимали магистры, стоявшие в иерархии Совета выше Драу.
Амбиции у Драу были, а собственных сил подняться до самого верха не хватало.
Бумаги Неркаса оказались весьма занимательным чтением. К разработке ритуала извлечения Тьмы прежний Великий Маг подошел очень основательно и большинство
Изнанка — прежде такого названия Арон не слышал. Но, исходя из его нынешнего опыта, получалось, что, нейтрализуя «Изнанку», Неркас тем самым ставил барьер против Черного Шамана.
Драу передал Арону несколько кип свитков, книг и заполненных лично Неркасом журналов. С момента прерванного ритуала Арон не выпускал Драу из вида, спустился в хранилище вместе с ним и убедился, что больше там ничего не осталось, поэтому был склонен верить, что Драу действительно отдал ему все бумаги Неркаса.
Блок на открытие Врат с самого магистра Арон так и не снял — тот попытался бы сбежать, а у Арона оставались вопросы. Да и условия «сотрудничества» они все еще не обговорили.
— Почему бы тебе не завести собственных учеников? — спросил Лорган, наблюдая, как его подмастерья тащат статуи человеко-рыб через Врата, которые вели из подземелья магистра Драу в подземелье самого Арона.
— Ни к чему, у меня есть твои, — отозвался Арон привычно — Лорган уже не в первый раз спрашивал его об этом.
За все годы Арон не взял ни одного ученика и не планировал в будущем. Причин тому было множество, но главную среди них звали Мерис ар-Фарги. Бывший со-ученик Арона предал их общего учителя и обрек на смерть как его, так и всех остальных в доме. У Арона была слишком хорошая память, и он понимал, что никогда не сможет доверять тем, кого будет учить. Не стоило и начинать.
До визита к Харидему оставалось три дня, когда Арон, наконец, нашел то, что искал. Нашел даже больше того, что искал.
В одном из лабораторных журналов, в списке ближайших планов, Неркас написал следующее: «Эксперимент на добровольце. Закуклить Изнаночника и изучить процесс извлечения Тьмы с помощью твари. Вероятность успеха девяносто процентов». Там же стояла и дата записи — и Арон помнил, что убил Неркаса ровно через неделю после этой даты…
Арон почти минуту напряженно смотрел на эти короткие строки, прокручивая в голове их значение, потом откинулся на спинку стула. Получалось, Неркас был близок к феноменальному прорыву. Отложи Арон их последнее столкновение на несколько месяцев — и еще неизвестно, кто вышел бы победителем. Как там сказал Драу? «Старик нервничал». Нервничал настолько, что решил обратиться к Хаосу и Тьме.
Арон вернулся к бумагам, ища предыдущий журнал.
Когда Арон закончил читать записи, то некоторое время сидел, задумавшись, барабаня пальцами по столу. Неркас давал шансу на успех девяносто процентов, но сам Арон дал бы все сто — выкладки старого мага были безупречны.
Получалось, с помощью магии идолов можно было полностью закуклить вцепившуюся в эррэ Арона тварь — так что она не проснется никогда и ни при каких обстоятельствах — а потом с ее помощью вытягивать из Хаоса противоположную по полюсу Силы стихию. В случае Неркаса это была бы Тьма, у Арона — Свет.
Более того, магия идолов для защиты от Изнаночника становилась излишней — «закукленная» тварь внутри эррэ мага являлась защитой сама по себе.
Кто бы ни создал идолов — а об их создателях Неркас ничего не рассказал — этот неведомый маг разместил в них постоянно пополняющийся резерв Силы, не привязанный, похоже, ни к Свету, ни к Тьме. По крайней мере Арон, будучи Темным, смог использовать идолы так же легко, как это делал Драу.
Добровольца для эксперимента у Арона не было, пришлось изучать действие ритуала сразу на себе.
Во время него Арон постоянно смотрел в зеркало истинной сути и видел, как туманное пятно за его левым плечом становится все меньше и меньше, превратившись в итоге в едва заметную точку. Разницу он ощутил и взглянув на защитные руны — теперь в них не ощущалось никакой, даже самой небольшой, неправильности.
Внутри его эррэ тварь тоже изменилась. Вместо живой уродливой обезьяны перед Ароном лежала ее высохшая мумия, полностью покрытая паутиной.
Дарина громко охнула и осела на пол. Уперлась в камень руками, потом, тяжело дыша, подняла на Арона округлившиеся, перепуганные глаза.
— Где я? Что… Кто вы? — на языке империи она, как и ее отец, говорила чисто, легкий акцент можно было уловить только если прислушиваться.
— Вы не помните? — Арон не стал подходить к ней ближе, чтобы не напугать сильнее. — Вы попали под проклятие, и ваш отец обратился ко мне за помощью.
— Под проклятие?! Я… Нет, я не помню… Я… — она прижала ладонь ко лбу. — Все как в тумане.
— Это пройдет, — мягко пообещал Арон. — Встаньте, вам уже можно вернуться домой.
— Да… Я хочу вернуться домой. А вы… кто вы? — страх в ее глазах уменьшился, но до конца не прошел.
— Просто маг. Целитель, — Арону не хотелось пугать ее еще сильнее, называя свое имя. Он подошел к Дарине ближе и протянул руку, помогая подняться на ноги. — Теперь все будет хорошо.
Дочь шамана поднялась, растерянно оглядываясь по сторонам. Вот ее взгляд остановился на каменных статуях человеко-рыб, переместился к зеркалу, где сейчас отражалась ее абсолютно человеческая внешность, но где, всего несколько минут назад, до начала ритуала, Арон видел тварь, очень похожую на его собственного Черного Шамана.