Деревянный венец. Том 2
Шрифт:
«Где бы сейчас воры ни находились, псевдоразумное заклинание на артефакте только что проснулось и выжидает подходящего момента для атаки. Возможно, заклинанию удастся воров убить. Если же нет, на них останется невидимый след, который можно увидеть на зачарованной карте и воров выследить».
Арон положил сундучок на место.
«Дай догадаюсь, — сказал он. — Подобные ловушки с фальшивками ты сделал и для других ценных артефактов, которые хранятся тут, в замке. Верно?»
«Ну да, — Прежний хмыкнул. — Как похоже мы с тобой все же мыслим».
Тут
«Где находится настоящий артефакт?» — спросил он.
«В моих покоях».
«Да, действительно, — согласился Арон, — там ни один вор не додумается посмотреть».
«Не ерничай, — отозвался Прежний. — Ты еще очень многого не знаешь о моей магии. Тени ты освоил, а Отражения? Один раз использовал базовую настройку, о которой вычитал в моем дневнике, и забыл о них, верно?»
«И какое отношение имеет артефакт к магии Отражений?»
«Когда поднимемся, сам увидишь. А пока забери отсюда некоторые полезные вещицы. Нам еще с императором нужно разобраться, не забывай».
Вещи, указанные Прежним, оказались довольно разнообразны: две тонкие книжки в потрепанном переплете, плотно запечатанный кувшин, статуэтка улыбающейся жабы со скорпионьим хвостом, статуэтка танцующих мужчины и женщины. Последнюю статуэтку Арон разглядывал дольше, чем остальные предметы. Лица у пары были человеческими, но уши заострялись по-эльфийски. На головах этих мужчины и женщины виднелись острые рога, а на пальцах рук — лягушачьи перепонки.
Еще Прежний указал на статуэтку воина с коротким копьем в руках, в закрывающей лицо маске. Все это Арон сложил в сундучок, в котором прежде хранился фальшивый артефакт, запечатал магической печатью, и, выйдя из лаборатории, сунул одному из подмастерьев.
Потом спросил Прежнего:
«Эти статуэтки — они живые?»
Когда Арон держал их в руках, то ощущал исходящее от них тепло, а его чутье, определяющее опасность, видело их не как предметы, пусть зачарованные, а как существ, способных действовать самостоятельно и может быть даже разумно.
«Да, живые. Сейчас они спят. Эти статуэтки — химероиды, многократно уменьшенные для удобства хранения. Каждый химероид обладает собственной магией. Впрочем, если все в столице получится сделать по уму, будить их не понадобится».
«Ты не любишь использовать химероидов, — сказал Арон. Прежний пытался скрыть свою неприязнь к статуэткам и к их магии, но Арон ее все же уловил. — Почему?»
«Слишком непредсказуемы, — ответил тот недовольно. — Это не артефакт, который безукоризненно исполняет все приказы хозяина. Не амулет, который достаточно настроить на работу. Химероиды себе на уме».
«Если они разумны, то неудивительно. Какому разумному захочется быть вечным рабом и всегда выполнять чужие приказы?»
«Теория магии
Теория магии, значит. Но Прежний не сказал ничего о своем отношении. Не сказал «я знаю» или «я уверен».
«Ты ведь так не считаешь? Ты-то думаешь, что они по-настоящему разумны, верно?» — спросил Арон.
Пауза. Потом Прежний пробурчал нечто невнятное, из чего Арон разобрал только «лезешь куда не надо». А еще Арон уловил промелькнувшее за этим бурчанием чувство вины, Прежнему совсем не свойственное. Что такого Прежний творил с этими химероидами, что даже его несуществующая совесть проснулась? Или же на появление угрызений совести повлияла личность Арона, его воспоминания, которые Прежний продолжал изучать?
«Считаешь себя умником, да?» — бросил Прежний раздраженно, а потом его присутствие перестало ощущаться. Выглядело это так, будто, скрываясь от неприятной темы, он просто ушел в глубины памяти. Вряд ли надолго, конечно, Прежний был для такого слишком озабочен вопросом выживания своего тела.
По лестнице они поднимались в молчании. Арон прикидывал, что собирается противопоставить ему нынешний император вместе со Светлым Советом, но для того, чтобы представить это в деталях, он слишком мало знал о том, какие артефакты хранились в императорской казне, и о том, на что были способны магистры Совета.
— Господин Тонгил! Это вы! — стражник, дежуривший на верхней площадке лестницы, резко выпрямился и украдкой, как ему казалось, пнул спящего товарища, сидевшего за его спиной, прислонясь к стене.
— Это я, — согласился Арон.
— А почему — оттуда? — стражник показал рукой вниз, на подземелье, явно надеясь, что Арон ничего лишнего не заметил.
— А почему нет? — отозвался Арон, с усмешкой наблюдая, как второй стражник, очнувшись ото сна, торопливо вскакивает и пытается сделать вид, будто все в порядке. Договорились спать по очереди, очевидно.
Можно было сделать вид, что ничего не заметил… но нет. Дисциплина есть дисциплина, стоит раз дать слабину — будут считать, будто так и надо.
— За сон на посту — двадцать дополнительных ночных дежурств и штраф в размере месячного жалования, — сказал Арон. — Обоим. И благодарите богов, что сегодня я такой добрый.
— Да, господин. Спасибо, господин, — нестройным хором ответили стражники. Они оба прекрасно понимали, что легко отделались. За сон на посту в мирное время наказывали плетьми, а в военное — могли и повесить.
— Что необычного произошло за время моего отсутствия?
— Ну-у, — протянул первый стражник. — После того, как появился защитный купол, ничего такого не было… А, нет, было. Несколько недель назад исчез один заложник и еще кто-то из каравана.
А вот и воры, укравшие фальшивый артефакт. Наверняка эльфенок и его сообщник. Ведь именно эльфенок так мечтал завладеть этой вещицей, управляющей химероидами.
— Как звали исчезнувшего заложника?
— Э-э-э… — протянул первый стражник.