Деревянный венец. Том 2
Шрифт:
Альмар так резко сел, что укрывавший его плед упал на пол.
— То есть я…
— Да, — Арон кивнул. — Тери родила тебя для нас с Эригой.
— Мам? — Альмар недоверчиво посмотрел на Тери. — Это правда?
Та вздохнула-всхлипнула, потом стремительно шагнула вперед и почти упала на колени перед софой, на которой мальчик сидел. Притянула к себе, покрывая его лицо поцелуями.
— Миленький мой! Сердце мое! Так получилось! Не сердись на меня, пожалуйста!
— Но ты ведь меня все равно любишь? — спросил Альмар жалобно. —
— Конечно, сынок, — голос Тери прервался. — Очень-очень люблю!
Арон отвел взгляд, чувствуя одновременно неловкость и злость на Прежнего.
"На меня-то с какой стати? — тут же влез в мысли тот. — Ты радоваться должен, что в матери своему ребенку я выбрал именно Тери, а не какую-нибудь иную девицу."
Вот уж радости Арон сейчас ни капли не ощущал, только вину перед сыном.
— Тогда, — пытаясь взять себя в руки, Альмар прерывисто вздохнул и отодвинулся от матери. — Тогда что вы планировали сказать тару Мэлгону? Если не правду, то что?
— Мы планировали сказать, что ты — родной сын Эриги от меня, и что благодаря воздействию Темной магии я подменил новорожденного ребенка Тэри и Дейкаса тобой. Для твоей безопасности. В доме знатного и богатого тара отпрыску Темного мага с запечатанным Даром ничего не должно было угрожать.
Альмар уставился на Арона округлившимися глазами.
— Но ведь тогда… Тогда мама — она не будет считаться моей мамой. И братья, и сестра…
— Да, — тяжело проговорил Арон. — Именно так.
Альмар с трудом сглотнул.
— А… А что случилось с якобы настоящим ребенком мамы и тара Мэлгона?
Арон вздохнул.
— Существуют способы точно определять родство по крови, поэтому я не смогу выдать за него какого-нибудь сироту. Придется сказать, что настоящий сын тара Мэлгона умер.
— Но тогда братья будут думать, что я подменыш, — тихо проговорил Альмар. — Что из-за меня погиб их настоящий брат. Они меня возненавидят.
— Боюсь, что так, — Арон кивнул. Можно было бы сказать, что они придумают что-нибудь, но это была ложь, а лгать сыну Арон не хотел. Было невозможно рассказать младшим братьям Альмара правду и при этом быть уверенным, что она не дойдет до ушей тара Мэлгона. А это уже становилось слишком опасно для Тэри.
Существовал еще один способ решить проблему, кардинальный способ. Сделать так, чтобы тар Мэлгон умер. Тогда главой семьи стала бы сама Тэри, и скрывать правду не было бы нужды.
Но еще восемь лет назад, вскоре после рождения второго ребенка, Тэри вытребовала у Прежнего клятву, что он не убьет тара Мэлгона. Все же она действительно любила мужа. И теперь наличие этой клятвы стало для Арона даже облегчением — клятва снимала моральную дилемму: убить того, кто был его другом в прошлой жизни и кто воспитал его сына в этой, или обречь своего ребенка на отречение от семьи, в которой он вырос.
— Может, все же получится сказать братьям правду? — спросил Альмар, и Арон покачал головой.
— Ты ведь понимаешь, что они проговорятся
— Я вовсе не хочу его смерти. Я только хочу… — Альмар оборвал себя, вздохнул, потом посмотрел на Тэри. — Мы же сможем видеться? Хоть иногда?
— Конечно, сынок, — ответила она торопливо. — Конечно!
Арон смотрел на свою маленькую не-семью и думал о том, что все непросто и что, наверное, уже никогда не будет просто.
Глава 21
— Он здесь? — Альмар показал на запертую дверь, и сопровождающий его стражник кивнул. Вернее, один из сопровождающих стражников, поскольку Тонгил… поскольку отец хоть и не держал Альмара все время при себе, но к вопросу его безопасности подошел слишком уж тщательно.
Стражники — все до единого Волки.
Амулеты со щитами, зачарованные так, чтобы никто не смог их снять или аннулировать их действие.
Амулеты, способные открыться Вратами, ведущими в безопасное место, — как те, что были у господина Митрила.
Теневые браслеты, действующие как оружие — отец заставил Альмара тренироваться до тех пор, пока он не научился управлять ими с такой же легкостью, как своими руками.
Обычное оружие, опять же зачарованное так, что только Альмар мог его увидеть и только его руки — достать.
И маленькая алья в мешочке на поясе — на случай, если Альмару потребуется срочно связаться с отцом.
Альмар боялся даже представить, сколько всего отец на него навесит и какую свиту с ним отправит, если Альмар захочет не просто пройтись по дворцу и дворцовому парку, а выйти, скажем, в город.
— Я хочу с ним поговорить, — Альмар вновь указал на запертую дверь гостевых покоев, и дежурившие у нее стражники-люди переглянулись.
— Запрета от его величества не было, — сказал один. Второй молча пожал плечами и посторонился.
Истен — то есть Истениус — сидел в кресле у окна и, запрокинув голову, смотрел на небо. То было чистым, голубым, с редкими перышками облаков. Услышав звук открываемой двери, обернулся. Чуть улыбнулся, увидев Альмара.
— Ну привет.
Альмар неловко переступил с ноги на ногу. Он привык совсем к другому лицу, к другому голосу. Он знал Истена, а Истениус, бывший наследный принц, был лишь смутно знакомым человеком с императорского приема.
— Привет, — сказал наконец. — Я пришел попросить прощения. Что не сказал вам про настоящего отца. И…
— Правильно сделал, что не сказал, — прервал его Истениус и добавил задумчиво: — Ты хороший человек, Альмар. Думаю, из тебя получится хороший принц, а потом и хороший правитель. Явно лучше, чем получился из моего кузена Кореллиуса. Я даже рад, что не знал правду и не бросил тебя в Пустыне.
— А вы бы бросили, если бы знали?
— Конечно, — сказал Истениус и задумался. — Может быть. Вероятно бросил бы, хотя точно не скажу. Видишь ли, твой отец убил моего отца.