Дервиш
Шрифт:
– И религия, да? – Зло усмехнулся Пахомов. – А разве с именем Аллаха или Христа люди не убивали друг друга? Я мог бы рассказать тебе, сколько было в мире злобы, алчности, крови - и всё это с именами богов на устах! Всё, чего ни коснётся разум человеческий, всё он переделывает для своих нужд.
– Но ведь и ты сейчас выстроил своё понимание всех обстоятельств, и что же у тебя получилось? Что все мы жертвы заговора и находимся в ловушке! – Вика покраснела от возбуждения. – Лёша, что с тобой происходит?
В комнате, которую занимали Слава и Пахомов, что-то громко упало на пол. Слава стремительно рванулся туда и вскоре вернулся,
– Лёха! – Слава поднял глаза на Пахомова. – Это ведь Агафья дала мне тогда для тебя! Ты что, до сих пор не выпил? Ты отсюда вообще пил хоть раз?
– Меня от неё тошнит! – Зло бросил Пахомов и отвернулся к окну.
– Ладно, ребята, давайте ложиться спать, - сказал Глеб, - уже поздно!
Искатели в молчании разошлись по комнатам.
Ночью они проснулись от сильного ветра, что рвал ставни и стучал незакрытой калиткой. Глеб со Славой, быстро одевшись, выскочили во двор, закрепили ставни и привязали калитку. Пахомов спал беспробудным сном, но никто и не думал его будить. А искателям поспать в эту ночь так и не пришлось. Спустя час ураган пригнал сильную грозу. Ослепительные молнии били в землю где-то рядом с селом, прямо над головой гром разрывал небо чудовищными раскатами, и тяжёлые капли дождя долбили в стекло, по крыше дома, в навес во дворе. Искатели вновь вскочили от стука – теперь уже в пол дома стучало множество капель воды. Дождь захлёстывал струи дождя под крышу старого дома, вода бежала по стропилам, протекала сквозь дыры в древнем замшелом шифере. Полночи пробегав со старыми тазами и вёдрами, искателям удалось спастись от потопа. Затем как-то неожиданно дождь затих. Посмотрев на беспробудно спящего Пахомова, Трутнёв вздохнул, с завистью покачал головой и взглянул на улицу сквозь отмытое ливнем старое стекло. Глаза его расширились от изумления, и он стремительно рванул в коридор:
– Ребята! Глеб, Вика! Скорее сюда!!
Он выскочил во двор и уже медленно подошёл к калитке по скрипящим и качающимся под ногами старым деревянным подмосткам, не сводя глаз с неба. Выбежавшие следом Вика и Глеб застыли рядом с ним - в небе над домом Агафьи крутился светящийся вихрь! Искатели, как заворожённые, смотрели на яркое голубое сияние, переливающееся в чёрном от непогоды небе прямо над крышей дома ведуньи. Яркие сполохи, подобно северному сиянию, поднимались вверх, в ночное небо, извивались и играли голубым, серебряным и фиолетовым цветами, сквозь них мелькали белые искры. Воздух резко пах свежей влагой и травой, кругом звенела капель, а искатели не отводили глаз от волшебного зрелища. Сияние притягивало взгляд, завораживало, сердце пело от необъяснимого счастья и дышалось от всего этого как-то легче, чем обычно. Внезапно в ночной тьме улицы послышался какой-то грузный топот, и из темноты с тяжёлым дыханием на свет выскочила мчавшаяся по дороге огромная чёрная собака. Она неожиданно остановилась напротив калитки и повернула голову к искателям. Глаза животного в темноте яростно сверкнули дикой злобой, в нос ударил тяжёлый, затхлый запах мокрой шерсти и гнили. От неожиданности Вика громко вскрикнула, Глеб грозно рявкнул на собаку и замахнулся, та злобно оскалилась и угрожающе зарычала. Потом в два прыжка исчезла в темноте. Где-то недалеко скрипнула дверь дома, хлопнула калитка, и в темноте послышались быстрые шаги.
– Ох, не те уж года бегать-то! –
– Собака здесь какая-то бегала, - ответил Слава, - больше никого не было!
– Собака, говоришь? Не подходила она к вам? Не спужался кто?
– Агафья испытующе посмотрела на искателей.
– Страх, он и до смертушки ведь довести может!
– Нет, нет, матушка Агафья! – Заверила Вика, - всё в порядке!
– Я как вас услыхала, так сразу к вам и побежала! Чаю, не отыгралась бы на вас эта тварь по злобе своей!
– Как вы нас услышали? – Удивлённо спросила Вика, - кто отыгрался?
Но вопрос повис в воздухе без ответа.
– Узнала я её, ребятки! – Махнула рукой Агафья. – Узнала! Была здесь такая, колдовала, с бесами зналася! Рыщет теперь волчицею голодной! Не вернётся она, всё, закрыт ей сюда путь!
Агафья повернулась к Бэккету:
– Теперь поняла я, что она здесь делала – это она вам путь закрывала, вот ведь вражья кровь, вас она здесь ждала!
Бэккет подошёл к калитке:
– Всё, ребята! Идите спать, завтра всё обсудим!
– Спокойной ночи! – Искатели устало пошли к дому.
Сияние над крышей агафьиного дома, медленно бледнея, растворялось во тьме ночного неба.
За завтраком Глеб изредка бросал взгляд на вяло двигающего ложкой Пахомова и, наконец, спросил:
– Ты помнишь, что вчера говорил?
– Что? – Лёха растерянно обернулся на него. – Что я говорил? Что вы так смотрите? Я вообще вчерашний день плохо помню! Голова какая-то ватная. Заболею, что ли? А что я говорил-то?
– Лёха, ты что, в роли застрял? – Недоверчиво взглянул на него Слава.
– В какой ещё роли? Ты о чём? – Непонимающе смотрел Пахомов.
– Ну, очень плотно в роль вошёл и теперь не можешь выйти? – Настаивал Трутнёв.
– Да ты о чём, Слава? – Рассердился Пахомов.
– Ладно, Лёша, - примирительно улыбнулся Глеб, - не помнишь, и не надо! Ничего важного, не заморачивайся! Ты лучше скажи, почему настойку агафьину не пьёшь, вдруг какие-нибудь последствия с головой появятся? Агафья ведь целительница, плохого не посоветует!
– Да не могу я её пить, тошнота подступает! Пробовал, не могу! – Лёха раздражённо бросил ложку.
Искатели склонились над развёрнутой на капоте джипа картой. Бэккет некоторое время смотрел на неё, потом ткнул пальцем в зелёный овал:
– Нам вот сюда!
– Откуда вы знаете? – Спросил Слава.
– Агафья мне показала. Здесь наша цель.
– А что такого особенного в этой роще? – Спросил Глеб.
– Здесь проход в другой мир!
– Значит, всё-таки переход? – Спросил Слава.
– Да, переход. Желание не пропало? Если нет, то со мной пойдут Вика, Слава и Глеб. – Бэккет твёрдо посмотрел на Пахомова.
– А я как? – Удивлённо спросил тот.
– Ты останешься смотреть за лагерем. – Спокойно ответил Бэккет.
– Да что за дела?! Почему я должен остаться?! – Неожиданно истерически взвизгнул Лёха.
– Почему ты? – Обратился он к Глебу.
– Почему ты?! Почему ты?! – продолжал Пахомов дрожащим от обиды голосом, обращаясь к Славе и Вике.
Те смущённо отвернулись, встретившись с ним глазами.