Держава (том второй)
Шрифт:
— Чем? — не отпускал локоть старца Максим Акимович, обойдя с ним выбоину на дороге.
— Полевой травой, — ответил нищий. — Дни и ночи на камне молился — церковь называет это столпничеством, и каждого пришедшего к нему, ласково называл «радость моя», — смахнул скатившуюся из слепого глаза слезу. — И людям говорил, что столпничество и пост нужны не для защиты от дьявола, а в благодарность Богу за щедрость Его, — перекрестился слепой и вновь запел молитву, влившись в хор голосов идущих рядом людей.
Оглянувшись, Рубанов увидел, что и Тютчева поёт вместе со всеми, убаюкивая
В церкви Зосимы и Савватия, гроб преподобного Серафима поставили на носилки, которые взяли государь император, великие князья, митрополит и архиереи.
Шествие направилось в Успенский собор.
Николай, ощущая левым плечом тяжесть гроба с останками святого, чувствовал себя счастливым и защищённым, как в детстве, когда рядом был отец. Отступили тревоги и заботы. Остались лишь он, народ и святой Серафим.
Вспомнились слова, что сказал, провожая его в Саров, Иоанн Кронштадский: «Великая тайна России заключается в единении царя её, Воплощённого Именем Божьим — Помазанником Его, и Богоизбранного Народа Русского».
И сегодня, сейчас Николай проникся этой тайной, понял и всем сердцем почувствовал её.
Он воспринял себя и народ свой как единое, неотделимое целое…
Десятки, сотни тысяч людей приветствовали его… Любили своего Царя, Россию и Серафима Саровского, что ходатайствует за них перед Престолом Божьим.
Слёзы текли по его лицу, и он не стеснялся их. Ибо это были слёзы любви к своему народу, России и святому Серафиму Саровскому.
В Успенском соборе гроб установили посреди храма. Зажгли свечи и запели «Хвалите Имя Господне».
Митрополит, архиереи и всё духовенство троекратно поклонились.
В храме, рядом с Николаем встали мать и жена. Зажгли свои свечи от его свечи и, радуясь одной с ним радостью, подпевая молящимся, истово крестились, забыв земные неустроенности и семейные недоразумения.
Митрополит Антоний открыл гроб, и все опустились на колени.
Царь земной горячо молился Предстателю за Отечество своё у Престола Царя Небесного.
Наступила минута прославления преподобного Серафима.
Торжественно и до слёз трогательно зазвучало величание «Ублажаем тя преподобне отче Серафим».
После чтения Святого Евангелия митрополит и церковные пастыри приложились к святым мощам. Затем, ощутив исходящее от них благоухание, приложились к святым мощам Николай, мать и Александра. Следом — все великие князья и духовенство.
На следующий день была совершена Божественная Литургия. Святые мощи обнесли вокруг престола и уложили в уготованную мраморную раку, что преподнёс в дар Саровской обители император.
Торжество церковного прославления состоялось.
— Сбылось пророчество отца Серафима о том, что среди лета запоют Пасху, — шепнул Николаю митрополит Антоний, когда по окончании Литургии совершали праздничный крёстный ход со святыми мощами вокруг монастырских храмов.
Народ живою стеной стоял по пути хода, молился и плакал от радости, видя
«Неужели этот народ когда–нибудь восстанет против меня? Восстанет на того, кому кланяется и на кого молится, — думал Николай, оглядывая тысячи людей, пришедших сюда со всей необъятной России. — И как же тогда понять пророчество преподобного Серафима, по семейной легенде, сказанное императору Александру Первому: «Будет некогда царь, который меня прославит, после него будет великая смута на Руси, много крови потечёт за то, что восстанут против этого царя и самодержавия, но Бог царя возвеличит».
20 июля, по окончании торжеств прославления Серафима Саровского, вереница экипажей, во главе с царской четой, двинулась из Сарова в Дивеево.
— Ники, как всё было чудесно, — прижалась к плечу мужа царица. — Я дотронулась до камня, на котором молился преподобный Серафим, и он показался мне тёплым… Оттого–то у меня и на сердце тепло, — радостно засмеялась она. — Я с таким удовольствием вышивала Покров на гробницу и коврик с дорожками в подарок Саровской обители, что исколола пальцы. Представляешь, Ники, на Покрове преподобного Серафима есть моя кровь.
На минуту в сердце Николая закралось какое–то беспокойство, и он спросил супругу:
— Санни, за что ты молилась перед преподобным, что ты у него просила?
— Ну конечно, сына… У нас четыре прекрасных дочери, но нужен наследник, — вновь нежно прижалась к мужнину плечу.
— Я тоже просил у святого Серафима дать нам сына, — ласково поцеловал в щёку жену Николай. — Молитва старца перед Богом сильна… Говорят, что он даже воспарял над землёй во время молитвы. Человек величайшего духа и силы воли. Тысячу дней и ночей молился на камне, питался одной травой. Умерщвлял плоть, дабы возвысить дух. От этого и стал прозорливцем, который знал будущее… Так говорят предания… А сейчас мы посетим и послушаем живущую в Дивеевском монастыре, известную на всю Россию Прасковью Ивановну или Пашу Саровскую, как величают её в народе. Сам Иоанн Кронштадский просил посетить её и Елену Ивановну Мотовилову. Отец Иоанн сказал, что Мотовилова хранит письмо, написанное преподобным Серафимом и адресованное четвёртому государю, который приедет в Саров. А я и есть четвёртый государь, — заметил, как напряглась Александра, как побелело её лицо и затряслась рука с зонтиком. — Вот и приехали, — выйдя из экипажа, протянул ей руку. — Санни, да не волнуйся ты так. Матушку игуменью предупредили о нашем приезде, — направился вслед за служкой к келье блаженной Паши Саровской.
За ними, переговариваясь и посмеиваясь, пошли великие князья и свита.
В келье места всем не хватило, хотя из неё вынесли стулья, постелив на пол ковёр.
Прасковья Ивановна сидела на кровати, одетая как крестьянка в цветастый сарафан и белую рубаху. Внимательно оглядев великих князей, она произнесла:
— Пусть только царь с царицей останутся.
Дождавшись, пока все вышли, пожилая женщина ласково, по–доброму оглядела Николая и Александру, тяжело вздохнула и, взмахнув рукой, тихо произнесла: