Держи меня крепче
Шрифт:
– Эй, ты какого @uncensored@ руки распускаешь?
Обычно, я сразу начинаю извиняться… Но сейчас… видимо, что-то в моей голове переклинило.
– А ты какого не следишь за своим языком?
Меня порядком достало слушать его выпендрежные речи и… мат.
– Да я, @uncensored@, еще очень даже слежу, – он выпучил на меня глаза, как типичный гопарь в подворотне, который требует отдать телефон и кошелек, а потом лишить чести.
Все мое мужество как ветром сдуло. Я скуксилась и промычала:
– Следит он… – Но Шер не услышал.
Зато продолжал пялиться
– Смотри! Да ты посмотри, как они идут! – он ткнул в них пальцем.
– И как они идут? – вот хоть убей, ничего предосудительно в беседе двух молодых людей я не видела – просто два друга, просто идут, что за страсти бразильские он там углядел?
– Да как геи типичные!
– Мой брат не гей! – причем слово «гей» я произнесла тихо и как бы это не я сказала, потому что оно из ряда оскорбительных, то есть не каждому было бы приятно услышать его в свой адрес, а я такие слова не говорю.
– Зато его дружбан – стопроцентный!
– Да сам ты…
– Что я? Я гей? Записала меня в ряды пидоров? Думаешь, ты сейчас умную мысль загнула? – Накинулся на меня Шерхан, как стервятник.
Хотя это была моя роль. Это же он сейчас моего брата унижает. А я играю в защите.
– Он не голубой!
– Ага, – сказал Артем таким тоном, что сразу ясно – его «ага» – это скрытое «да ни фига!«
– Не говори так про Егора.
– Глаза разуй, детка. Перед тобою два пидорка, а ты не видишь…
– Нет! Егор не такой, – я продолжала защищать братишку с упорством бронетанка.
– А его друг такой. Нет, ну ты посмотри как он на него смотрит… Вот если б они не гомосеки были, умилился бы романтике, – с неприятным оттенком на слове «гомосеки» и далее разлившимся в голосе теплом проворковал муж.
– Прекрати уже! Ты же специально так говоришь…
– И зачем мне это?
– А я знаю?
Он заржал, четко уловив момент, что я, наконец, поняла, и продолжать угорать надо мною уже не получится. Я закатила глаза. Вечно я ведусь на всякие глупые замечания. Лучше бы промолчала, когда он брата компрометировать начал. Ясно же, как день, что он у меня нормальный. Девчонок меняет, как перчатки, даже чаще. А у Шера просто есть одна дебильная привычка – издеваться надо мной, а потом ловить с этого ха-ха.
– И все-таки, зачем ты здесь? – прервала я его ржач.
То есть намеревалась прервать, но не получилось, пришлось подождать, пока его пронесет. А у него хорошо получается: сам шутит, сам над своими шутками гогочет, как псих ненормальный. С кем я связалась?..
Чувствую себя неуютно рядом с ним. Что ни скажи – либо он надо мной потешается, либо прикалывается, что, в принципе, одно и то же.
Решив, что надо разрядить свое натянутое благодаря моему супругу настроение, я обнаружила кнопку «On» на середине приборной доски, принадлежащей автомагнитоле, и нажала, не спрашивая разрешения у хозяина машины, все равно он сейчас другим занят. Салон заполнился воплями известной группы, поющей веселую песенку об Уме Турман. Обычно я подпеваю под такие песенки, но только в кругу семьи или в одиночестве. Петь
Я не заметила, как соседнее сидение перестало содрогаться от хохота и его обладатель вперил в меня удивленные очи, мол, девушка совсем того… А потом протянул руку и выключил радио. За чем последовало мое неудовлетворенное:
– Хорошая же песня. Добрая, а главное, смешная.
– Смешная? – переспросил муж, перекосив лицо. – Это смешная?
– Ну, да…
– Смешная, – ухмыльнулся он. – Я тебе сейчас поставлю стебовую песню. Вот она точно смешная. Слушаю и всегда угораю. Вот она нереально комичная, не то, что «я так люблю тебя, Вова!« – Очень смешно передразнил группу Артем, тем временем подключая необъятных размеров Айпод к магнитоле и роясь в списке песен.
Наконец, он нашел нужную и с чувством выполненного долга расправил плечи, аккуратно привалился к спинке сидения, подмигнул мне и настроился слушать свою «нереально комичную» песню и знакомить меня, непросвещённую клушу, с нею. Салон заполнил звук, а затем начался и сам текст: нечто сумбурное и малоприятное о притонах и борделях в квартальчике красных фонарей, где счастье улыбается каждому «от принца до Франкенштейна», но лишь при наличии достойных капиталловложений. Сам исполнитель, вероятно, причислял себя к первой категории, принцу: жутко богатому (а-ля Карлос Слим Элу, Билл Гейтс и Уоррен Баффет в одном лице) и красивому (а-ля мистер Вселенная), в общем, самооценка у парня неприлично зашкаливала.
– О! Сейчас начнется классная часть, – доверительно прошептал в мою сторону Шер.
«Она была так хороша, что я не мог от нее оторвать глаз
В итоге оторвал нос, разорвал, по кускам домой понес.
Ее фигура, тело – она была так сложена –
Пополам в чемодан – моя будущая жена.
Развожу девушек вокруг себя, как кроликов и клонов,
Развожу их на то, чтобы сняться со мной в домашнем порно,
Не развожу их до дома,
Просто развожу руками, говорю: «Прости, мы даже с тобой не знакомы».23
– Поняла? – затормошил оцепеневшую меня улыбающийся Артем, попутно нажав на паузу.
– Что? – еле выдавила я.
– В смысле «что»? Ты вообще слушала?
– Ага, – зря я, что ли такая смущенно-красная?
Он более пошлой песни поставить не мог?
– Тут прикол был, если что. Игра со словом «разводить». Правда, угарно? Я не могу, надо же придумать! – он делился впечатлениями, тихо постанывал от смеха, не замечая, что я далека от того, чтобы поддакивать.
– Пошлятина… – поделилась-таки я.
– Отборная, – гордо выпятил Шер, будто сам сочинял.
Я покачала головой, не соглашаясь с тем, что такие песни вообще существуют, а тем более с тем, что их любят и ставят на репит24.
– Я пойду, наверно, – я потянулась к ручке, но была нагло перехвачена за здоровую руку.
– Постой, мы же не договорились!
– О чем?
– О следующей встрече, – отчаянно подмигивая мне, томным голосом возвестил муженек.