Дерзкая-3. Ближний круг

Шитова Наталья

– А если я всё-таки не смогу? Не решусь?

– Тогда ты останешься здесь одна, потому что я вернуться не смогу точно.

– А если я промахнусь?

Валера вздохнул:

– Придётся мне нырять следом, убьёмся вместе, тогда уже какая разница.

Я покачала головой.

– Ты просто вспомни, что ты ведь здесь не просто так, - сказал он, видимо, поняв, что исчерпал все ресурсы убеждения.
– Если ты останешься на этом каменном балконе, твой план потеряет смысл.

– Хорошо. Прыгай.

Он

отошёл подальше от края... Два размашистых шага, толчок - и он уже летел вниз.

Я видела, как он приземлился точно посередине выступа и встал на ноги. Потом задрал голову и что-то мне прокричал.

Я показала на уши: не слышу, мол, ничего. Валера отошёл к самой скале, прижался там куда-то так, что его почти не было видно, весь выступ остался в моём распоряжении.

Я подошла к краю. Ничего не поделаешь, какой-то из моих планов всё равно обречён. Не тот, так этот. Но я пришла сюда за сыном, и все другие обстоятельства никакого значения не имели.

Мне двух шагов не хватило бы, а трёх, пожалуй, достаточно. Я отошла к дальнему краю площадки, разбежалась...

Падать-то секунду, ну полторы. Но я успела увидеть, как Валера выпрыгнул из своего укрытия на середину выступа и вытянул руки, чтобы принять на себя летящее тело. Он словил меня в объятия, я сшибла его с ног, и он повалился на спину, группируясь, чтобы не треснуться затылком о камни.

– Ты с ума сошёл! Дурак! Я же могла тебя убить!
– заорала я, убедившись, наконец, что он уцелел.

– Ну я же обещал, что ты не разобьёшься, - проворчал он, отпуская меня.

Я изо всех сил ударила его кулаком в плечо.

– Да ладно тебе, драчунья, - примирительно отмахнулся он, тяжело поднялся и сел, морщась от боли.
– Я ведь знаю, что тебе сейчас нельзя так прыгать. Не волнуйся, с ребёнком всё будет хорошо.

– Слушай, а откуда ты взялся такой... всевидящий?!
– рассвирепела я.

– Я тебе потом объясню.

– Нет, сейчас! Откуда ты знаешь про ребёнка?

– Мне показали, зачем ты ходила в Комарово последний раз.

– Что значит "показали"?

Валерий тяжело вздохнул:

– Рассекающее кольцо - странное место, Катя. У нас нет связи с мирами. Мозг совершенного, который заперт в кольце, способен проявить себя только здесь. Я могу связаться с тобой, ты со мной. Но мы больше не можем дать о себе знать туда, в миры. И установить визуальный канал тоже не можем. Но нам здесь показывают кино...
– при этих словах Валера передёрнулся.
– Примар решает, что кому стоит увидеть. Поверь, я бы предпочёл лучше не видеть ничего из того, что он мне про тебя показывал.

– Ну, зато за последние пять лет ты, видимо, оторвался. Смотрел только то, что хотел...

Он промолчал, задумчиво отряхнул руки, посмотрел по сторонам.

– Пойдём, пора отсюда уходить. Скоро станет темно, нам нужно успеть дойти до места.

На

этой площадке тоже был коридор, и Валера уверенно пошёл по нему в темноту.

– Иди за мной. Это выход из ущелья. Тут не должно быть неожиданностей.

* * *

– Тебе не холодно?

– Да ничего, терпимо. Даже хорошо, что не слишком жарко. У меня на холоде голова лучше соображает, - я попробовала отбрехаться, но Валера снял с себя куртку и набросил мне на плечи поверх одеяла, в которое я уже и так была укутана по самый нос.

– Ты раньше не была такой мерзлячкой.

– А ты раньше не заставлял меня прыгать со скалы без парашюта.

– Тебя не надо было заставлять, прыгала сама, да ещё вместе с автомобилем...
– Валера тяжело вздохнул.
– До сих пор себе не прощу, что не уследил тогда.

– Нашёл, о чём вспоминать.

– Я всё-таки разожгу огонь. Здесь дым хорошо уходит, не задохнёмся. Меня некоторое время не будет, надо дров собрать. Ничего не бойся, я поставил на тебя датчик.

Он встал и вышел через узкую дверь на улицу. А я ещё раз оглядела какой-то странный сарай, в который Валера привёл меня уже по кромешной темноте.

В единственной комнате было длинное узкое окно под самым потолком. Точнее, это был оконный проём, без стекла. Всё пространство было заставлено непонятными ящиками или просто обломками каких-то досок. Сбоку от входа на стене висела в металлической петле кривая толстая свеча. Валера сразу же зажёг её, когда мы пришли.

В середине помещения, на единственном расчищенном пятачке, было постелено что-то вроде старого слежавшегося гимнастического мата. Рядом на земляном полу в большом металлическом тазу лежали обгоревшие головешки.

Я тихонько сидела, глядя на пляшущее пламя толстой свечи.

Вдруг я услышала странный звук, напоминающий старый дверной звонок, дребезжащий и сиплый. А потом перед глазами сгустилась чёрная пелена, а через несколько секунд чернота раздвинулась, оставив ровную ярко-белую поверхность. И я увидела нашу комнату в Юркином поместье. И Олега, который мирно спал в той же позе, в которой я его оставила. Он вдруг вздрогнул, поднял голову с подушки, бросил взгляд на свои часы и сразу вскочил на ноги.

– Катя?!

Ответить было некому. Олег открыл дверь в гардеробную.

– Катя, ты где?

Не получив ответа и на этот раз, он, видимо, послал мне вызов. Непонятно было, сколько именно вызовов он мне послал, но на лице Олега всё отчётливее проступало отчаяние. Он нервно взъерошил волосы, оттянул ворот рубашки, беспорядочно крутанулся на месте. Потом полез за пазуху, схватился за ремень и шлёпнул себя по нагрудному карману. Обнаружив все пропажи, побледнел и в полном трансе опустился на край кровати.