Дерзкая Диана
Шрифт:
Волки вышли из леса, нутром чуя, что добыча близка. Но Джим мгновенно сориентировался, подхватил Диану на руки и в два прыжка пересек горный поток. Ему повезло, что глубина здесь была небольшая, да и течение не такое бурное, как в середине. Здесь река только брала начало, и Джим, с Дианой на руках поднявшись в гору, снова пересек ее, теперь уже похожую на обычный большой ручей. Волчий вой остался где-то позади. Джим прерывисто дышал, стараясь идти ровно, но ноги подкашивались, и он, то и дело проваливался в снег.
– Не спи! Нельзя спать! – командовал он.
Он тряс ее за плечи, целовал, бил по щекам. Ничего не помогало. Диана леденела на глазах, губы ее посинели, ресницы покоились неподвижно, покрытые
– Открой глаза, милая… ангел мой, пожалуйста, открой глаза, не засыпай, ты слышишь?! Детка, только не отключайся…
Джим лихорадочными движениями растирал ей пальцы, щеки, теребил мочки ушей. И горячо, безостановочно молил:
– Не умирай, только не умирай! Диана, любимая… девочка моя!
Из последних сил он тащился и тащился в гору, и вот впереди мелькнул огонь. Джим закричал, падая в сугроб, но не выпуская из рук драгоценную ношу.
Алекс выбежал ему навстречу с самодельным факелом. Он что-то говорил, о чем-то спрашивал, но Джим не мог реагировать адекватно.
– Ее нужно согреть! – раздался голос Лизы. – Немедленно, иначе это плохо кончится!
Все вместе они донесли Диану до бани, положили на лавку. Тут было жарко натоплено, и горячий воздух будто разгонял кровь в жилах. Алекс хотел увести Джима, чтобы Лиза могла помочь Диане, но та вдруг открыла глаза, прошептала:
– Джимми…
– Да, ангел мой.
– Останься…
– Я здесь… Я с тобой…
Изумрудные глаза снова закрылись.
Джим торопливо расстегнул пуговицы на ее куртке, рванул вниз молнию на свитере, щелкнул застежкой бюстгальтера, стащил ботинки и джинсы. Чуть не рыча от жалости к любимой, от собственной беспомощности, потому что обледеневшие пальцы не слушались его, Джим раздел ее и перенес на полати. Затем налил в огромный чан кипятка, добавил совсем немного холодной воды и осторожно посадил Диану вовнутрь. Тонкие руки висели плетьми, гордая головка поникла, и лишь тихое движение груди говорило о том, что Диана жива.
Едва стоя на ногах от усталости и переживаний, Джим все же смог вытащить Диану из бадьи с водой, ласково обтереть полотенцем великолепное тело. И снова уложил ее на горячие полати. Порозовевшие губы дрогнули. Диана, наконец, открыла глаза.
– Мы живы, Джим, - она улыбнулась вопреки всем бедам и опасностям и прижалась к нему всем телом. Джим накрыл ее губы поцелуем. А ее тело – своим. Он знал, что только его любовь спасет ее. И он дарил эту любовь, отдавал всего себя без остатка! Его пыл, его страсть, огненная лава его сердца безумным потоком обрушилась на Диану, ломая ледяную корку, растопив дыхание смерти. Диана распахнула глаза и близко-близко увидела спасительную темноту его взгляда. Неожиданно поняв, что на ней ничего нет из одежды, и она лежит под ним совершено обнаженной, Диана залилась краской. Она чувствовала, как сердце колотится у него в груди, чувствовала его так сильно, как никогда. Для себя она уже все решила - она готова отдаться ему целиком и полностью, прямо сейчас, если он пожелает. Она была уверена, что теперь никто, ничто и никогда не разлучит их!
– Я люблю тебя, - горячо и уверенно шептали губы Джима между нежными, робкими поцелуями, - ангел мой… любимая моя девочка… солнышко… душа моя…
Каждое сказанное слово им было чистой правдой – Джим очень сильно любил Диану. И не мог представить себе жизни без нее. Это была чистая любовь. Джим жаждал подарить ей ночь любви, ночь неизъяснимого наслаждения, но не знал, готова ли принять все это Диана. Он покрывал ее тело страстными поцелуями. Она отвечала тем же. Их сердца учащенно бились в унисон доносившейся откуда-то издалека чудесной мелодии, песни Майкла Джексона – «The Lady In My Life»: «Сегодня ночью не будет темно — Леди, наша любовь будет сиять (зажигая этот свет). Просто доверься моему сердцу. И встреть меня в раю (пришло время).
Сокровище, которого не отнимет время. Так слушай моё сердце. Ложись рядом со мной. Позволь мне наполнить тебя моими мечтами. Я сделаю так, чтобы тебе было хорошо. И, детка, долгие годы. Я буду любить тебя всё больше с каждым днем. И я обещаю тебе сегодня. Что ты всегда будешь леди в моей жизни. Расслабься в моей нежности. Давай сделаем эту ночь незабываемой. Девочка, мне нужны твои нежные ласки. Потянись к фантазии. Два сердца бьются в экстазе. Иди ко мне. И я буду тебя согревать. В тенях ночи. Позволь мне прикоснуться к тебе с любовью. Я могу сделать так, что тебе будет хорошо,
И, детка, долгие годы. Даже когда мы будем старыми и седыми. Я буду любить тебя всё больше с каждым днём. Потому что ты всегда будешь леди в моей жизни».
Горячие волны пробегали по всему телу, заставляя содрогаться его против воли.
– Детка, я так сильно тебя хочу, что мочи нет более сдерживать себя!
– Так чего же ты ждешь, любимый? – ей страстно хотелось познать этого мужчину, испить его, проникнуть в самую глубь его сердца, но больше всего ей хотелось ощутить его внутри себя.
– Возьми меня, Джимми, – тяжело шептала она.
– Люби меня! – страстно прижимаясь к нему, она доводила Джима до сладостного изнеможения, пробуждая в нем все больше и больше чувственности. Джиму все труднее и труднее было сдерживаться, он коленом раздвинул ей ноги. По телу девушки пробежала приятная дрожь. В глазах Дианы пылало желание, не меньшее, чем его собственное. Она открылась ему навстречу, готовая насытить страсть горящую в глазах любимого человека.
– Детка! – он заставил ее смотреть себе в глаза.
– Ты уверена, что хочешь этого?
– Джим понимал, как нелегко ей перейти пропасть, все еще разделяющую их.
– Не пожалеешь потом о случившемся? – спрашивая ее в очередной раз, Джим хотел окончательно убедиться, что он действительно нужен ей.
– Ни за что не пожалею! – заверила его Диана.
Инстинктивно положив руки ему на плечи, она почувствовала, как под ее ладонью напряглись стальные мышцы.
– Джимми… - выдохнула она, толком не соображая, что хочет сказать или, о чем просить, а вернее, она спешила его предупредить, что это у нее впервые и тут же ее пронзила острая боль.
У Джима перехватывало дыхание. Диана уперлась ему ладонями в бронзовую грудь и попыталась вывернуться.
– Мне так больно, любимый… - простонала она и зажмурилась, чтобы он не заметил ее слез. – Пожалуйста, сделай что-нибудь… - он губами нежно собрал соленые слезинки на ее щеках.
– Спокойно, спокойно, детка, все хорошо, просто постарайся расслабиться… - ласково шептал он, сметая последние преграды невинности, Джим вошел в нее еще глубже и застыл, давая ей время привыкнуть к нему. Как прилежная ученица, Диана послушно расслабилась. Джимми слегка замедлил движения, боль тут же сменилась томительным ожиданием. В невинности своей возлюбленной девушки Джим ощущал неведомую прелесть – такую чистую и упоительно сладкую, что ему хотелось кричать от безграничного восторга. Он первый у нее! Первый, радостно выстукивало его счастливое сердце! Джим никогда еще не испытывал наедине с женщиной такой полноты чувств. Он был ласков и нежен с любимой, она ощущала его заботу, каждой клеточкой своего тела, поэтому отдавалась его страстной ласке с превеликим наслаждением. То они взмывались на гребень волны, то извергались вниз, даруя друг другу непередаваемые наслаждения и немыслимое блаженство. Диана ощутила, как ее тело охватил всепожирающий огонь. Ничего подобного она даже и вообразить не могла! Наконец, Джима сотрясла крупная дрожь, а затем нечто подобное произошло и с ней самой. Для обоих это было волшебно.