Дерзкая леди
Шрифт:
– Но я хочу видеть диких лошадей! И сейчас же!
– Вы уже мне это сказали.
– Что у вас за такие важные дела? Их нельзя отложить, скажем, на завтра?
Джесс подошел к портье, записался под чужой фамилией и получил ключ от номера. После чего они с Онести поднялись на второй этаж.
– Ну что ж... – сказал он, открывая дверь, – для начала выясним, останавливался ли здесь ваш брат. А затем мне необходимо узнать, где сейчас местный судья. Если его нет в городе, то надо выяснить, когда он вернется.
Джесс не стал говорить Онести, что намерен послать телеграмму Макпарланду с информацией
– Я задержусь часа на два, – сказал Джесс, входя в номер. – Пока меня не будет, я попросил бы вас, Онести, никуда не отлучаться и из этой комнаты не выходить. Повторения того номера, который вы изволили выкинуть в Ла-Вете, я бы не хотел.
Онести остановилась посреди комнаты, сжала губы и скрестила на груди руки. Джесс тяжело вздохнул. Он понял, что подобная лоза и негодующее выражение лица так называемой жены не сулят ему ничего хорошего.
– Онести!
Она даже не посмотрела на него. Губы Джесса скривились в усмешке. Он склонил голову сначала вправо, затем – влево, пытаясь поймать взгляд девушки. Та заметила это и отвернулась.
– Ну, милая... – примирительно начал он, взяв Онести двумя пальцами за подбородок, – вы же знаете, что я никогда бы не оставил вас одну, если бы для этого не было веских причин Тем более что я не задержусь надолго. Вы подождете меня? Еще раз обещаю, что, как только дела мои будут улажены, я тотчас же вернусь! И буду рядом с вами! А пока вы постарайтесь отдохнуть. Договорились?
Теперь уже вздохнула Онести:
– Я уверена, что вам уже где-то приготовлена горячая ванна!
Вид у нее был совершенно убитый. Джесс непременно остался бы, не будь так много поставлено на карту.
Он вынул пистолет, проверил, заряжен ли он, и протянул Онести:
– Помните о том, что я сказал, дорогая. Не выходите из номера ни под каким видом! Поверьте мне, для вас это самый опасный город. И не дай Бог, чтобы вас заметили на улице!
Как только за Джессом закрылась дверь, появившаяся на лице Онести улыбка моментально исчезла. Разбойник! Если он думает, будто убедил ее сидеть в этой комнате, пока сам катается с кем-то по городу, то глубоко ошибается! Похоже, что Джесс Джонс – непорядочный человек! И чем дольше она будет оставаться рядом с ним, тем больше станет подвергать себя опасности. В конце концов, он может догадаться, с кем в действительности имеет дело и чья дочь Онести.
Но как же быть? Джесс будет отсутствовать часа два, а может быть, и дольше. Если поторопиться, то можно успеть незаметно добраться до каньона, обследовать его и вернуться назад.
Взяв заимствованный у Энни путеводитель, Онести вырвала страницу, посвященную каньону Пало-Дуро. Обведя взглядом комнату, она заметила разбросанную на стоявшей в углу софе одежду Джесса. И тут же вспомнила его предупреждение о том, что одной женщине в этом городе появляться на улицах далеко не безопасно. Что ж, она станет мужчиной!
Натянув на себя брюки Джесса и его рубашку, Онести еще несколько минут стояла посреди комнаты, стараясь приспособиться к непривычной для себя мужской одежде. Брюки были узковаты в бедрах, а рубашка жала под мышками. Но все это можно было легко вытерпеть. Прищурившись, она посмотрела
Потом Онести выглянула в коридор и, убедившись, что там никого нет, вышла и заперла за собой дверь. Спустившись в холл и взявшись за ручку двери, она долго не решалась ее повернуть. А вдруг сейчас она совершает очередную ошибку? Может быть, Джесс был прав и ей следует вернуться к себе в номер...
И что дальше? Джесс будет по-прежнему думать, будто стоит ему погрозить пальцем, и она немедленно исполнит все, чего он потребует.
Нет, так дальше дело не пойдет! Онести чувствовала нутром: что-то во всем этом было неправильно! Но что именно, она пока еще не могла понять. Однако сейчас ее больше беспокоило другое. Онести казалось, что если сегодня она не найдет ключ к тайне, завещанной отцом, то уже не разгадает ее никогда.
Она решительно повернула ручку двери и вышла на улицу.
Найти каньон не составило труда. Гораздо труднее оказалось обнаружить сползавшую по песку скалу, о которой говорила Энни.
Онести увидела лишь длинную скалистую гряду, служившую как бы стеной каньона и тянувшуюся на несколько миль в глубь горного массива. Это было явно не то, что она искала. Кроме того, обследовать всю эту огромную стену за какой-то отпущенный ей час с небольшим было просто невозможно!
И все же она решила сделать хотя бы первую попытку.
Вытащив из-под седла специально припасенную для подобного случая длинную и толстую веревку, Онести выбрала на склоне холма сравнительно покатое место, где было меньше шансов сломать себе шею, привязала веревку к росшему у самого спуска дереву и, держась за нее обеими руками, начала медленно сползать вниз.
Она опустилась метров на десять, когда вдруг услышала какой-то странный звук. Онести огляделась по сторонам, посмотрела вниз и замерла от ужаса.
По дну ущелья ехал всадник. Он приближался как раз к тому месту, где она должна была закончить свой спуск. Онести узнала его с первого взгляда: Роско Трит!!!
Она прижалась к земле и стала осторожно ползти по веревке назад к вершине холма. Роско был еще слишком далеко и вряд ли мог заметить ее. А если бы и заметил, то уж точно не узнал бы. Однако бандит появился в этих местах явно не случайно. Конечно, он преследовал их с Джессом от самого Ласт-Хоупа! Но как смог отыскать? И где его братец Роберт?
Тем временем странные звуки, исходившие, несомненно, от Роско, приближались. И тут Онести поняла, что бандит... пел! А по невероятной фальши, резавшей привычное к музыке ухо Онести, можно было с точностью понять, что исполнитель был в сильном подпитии. Если не вдребезги пьян...
Это обстоятельство могло быть и на руку Онести...
Или же наоборот?..
Когда Джесс вышел из здания телеграфа, его сразу же охватило тревожное предчувствие надвигающейся беды. По укоренившейся с годами привычке он почти машинально перешел на теневую сторону улицу. Потом расстегнул кобуру и снял спусковой крючок «кольта» с предохранителя. Осмотревшись и не заметив на улице ничего более или менее подозрительного, Джесс пошел дальше. Но безотчетное чувство тревоги не покидало его.