Дерзость на шпильках
Шрифт:
Я знала, что Громов неплохой, просто перегнул тогда палку.
Пашка, наигранно громко выдохнув, второй рукой обнял меня за талию, заключая в неуклюжие медвежьи объятия, при этом пытаясь пощекотать меня под рёбрами. Громко взвигнув и засмеявшись, хлопнула его по руке, но он сам уже перестал, застыв неподвижной фигурой. Медленно освободившись из его рук, повернулась назад, куда и смотрел охранник.
На нижних ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, стоял Демидов. Вся его поза излучала бешенство, а сжавшиеся в кулаки руки грозились найти точку приложения.
–
Очередного кровопролития, ещё и в мою честь, я допустить не могла, так что быстро шагнула вперёд, упираясь руками в грудь мужчины. Блин, кто-нибудь пробовал затормозить локомотив?!
– Артём! Прекрати! Паша ни в чем не виноват! Мы просто говорили, – добавила уже тише, когда испепеляющий взгляд карих глаз переместился на меня.
– Что, защищаешь своего любовничка? – выплюнул мужчина, стиснув челюсти так плотно, что казалось, я слышала скрип его зубов.
– Что за чушь ты несёшь? –воскликнула я, не понимая, что за бешеная муха его укусила.
– Так крутить задницей перед мужиками и обжиматься с другим - это у нас называется чушью?! Ну, тогда да! Чушь!
Мужчина, будто мусор, скинул мои руки с себя. Одарив напоследок убийственным взглядом, ушёл наверх.
Я же, как парализованная, застыла у подножья лестницы. В глазах жгло от непролитых слёз, а в горле застрял комок, мешающий даже дышать.
– Как бы ни так! – прошептала я, скидывая оцепенение.
Отрицательно качнув головой Павлу, что-то меня спрашивающего, рванула наверх. Я не позволю вот так закончить это разговор. Этот противный Гномище сейчас узнает и мою точку зрения.
Поднявшись наверх, заметила спину мужчины, направилась к нему.
– Демидов, ты вообще охамел! Что за дерьмо живёт в твоей голове?! – закричала я, тем самым притормаживая мужчину у самой двери.
– Ангеловская, не перегибай палку! – бросил отрывисто и вошёл в комнату.
Я влетела следом с громким захлопыванием за собой двери.
– Артем, что случилось?! Ты чего орёшь как раненый бизон?
– Я же просил потерпеть, так нет же, ты проявила себя. Что, заскучала по Павлушке и прочему мужскому вниманию? Меня одного явно не хватает, раз в тренажёрном зале так выгибалась?! Тебе надо, чтоб штабелями перед тобой лежали, а ты будешь выбирать, кого своим исключительным вниманием одарить. Так что ли? Чего молчишь?!
Я, по правде говоря, сказать ничего не могла. Мы вернулись к тому, с чего начинали: обвинения в моей непостоянности, полное недоверие. Это кошмар!!! В его глазах столько злости и обиды, что я прикрыла веки. Я просто не могу!!!
– Прости, Артём! Мой лимит исчерпан, я так больше не могу! – открыла глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то, за что я могу ухватиться.
Нет, нет! Моей любви не хватит, чтоб сломать его предрассудки. Я, скорее, сама потону в этом болоте, задохнусь и исчезну.
– Ты помешан на своём прошлом, ты живёшь с ним! Ты и меня чешешь под одну
– Замолчи! Не лезь, куда тебя не просили. Хочется покопаться в чужих мозгах, так вперёд! Вся моя команда для тебя! Упражняйся сколько угодно, а меня не трогай!
Артём кричал, он меня ненавидел. Во мне что-то треснуло, лишая последних сил.
– Мы слишком разные. Ты прав! Нет смысла и дальше мучиться, – прошептала я, понимая, что это конец.
– Да, да! Разные, а ты начала, пыталась расшевелить меня! Спрашивается, кто тебя просил?
– Да, я сама виновата! Конечно, сама начала, сама всё испортила, – с лёгкой ухмылкой сказала я.
В груди ужасно болело, я знала, что это сердце рвется на две части, зная, что придется ЭТО сказать.
– Я ухожу! Ты давно об этом просишь, так что радуйся. Ты победил! – сжав пальцы в кулаки и резко развернувшись, кинулась к двери.
– Береги себя, Артём! – прошептала напоследок и ушла.
Было очень больно, словно что-то воткнули в грудь, ещё там в комнате, а сейчас становилось только хуже. Стараясь не наткнуться на людей, нашла свою сумочку и рванула к бибике. Прочь отсюда, чем дальше, тем лучше. Лучше сразу на другую сторону планеты.
Завела двигатель и на несколько секунд замерла, вглядываясь в большие ворота. Да, я верила в чудо! Что за мной придут, не отпустят! Но снег кружил, заметая и дальше только что отчищенные стёкла.
Никто не вышел, никто не умолял вернуться! Ха, в двадцать пять пора понимать, что это не кино. Это реальная жизнь! Нажала на педаль газа, чувствуя, как первая слезинка скатилась по щеке.
Отпустила эмоции на волю. Я была одна, и можно дать выход той боли, что пожирала меня изнутри.
Погода была со мной солидарна, тоже крутилась и выла, бросая пригоршни снега на машину. Ехала на автопилоте. Спасибо моему водительскому опыту, в частности по экстремальному вождению.
Так что белый «солярис» я заметила слишком поздно. Машина сливалась с заснеженной дорогой, а моё расплывчатое от слёз зрение вообще не позволяло нормально видеть.
За секунду до удара в заднее крыло «жучка» я успела удивиться, что Артем не поехал сам, а послал своих наблюдателей за мной. После удара я поняла, что это не люди Демидова. Он бы не приказал столкнуть меня с дороги, как бы меня ненавидел. Последующий удар в середину автомобиля я тоже пережила, пытаясь лихорадочно сообразить, какая тварь на меня наезжает.
После третьего удара я не справилась с управлением, и мой любимый «жук» рухнул в придорожный кювет.
Видимо, во время удара или уже приземления я прилично приложилась виском в боковую стойку авто, так как, открыв глаза, я сразу почувствовала невыносимую головную боль.
Моя дверца открылась, и мужские руки, проткнув ножом рулевую подушку безопасности, стали вытаскивать меня из салона. Их было двое, но не успела я поднять головы, как плечо обожгло. Быстро повернув голову, успела заметить, что это был шприц, воткнутый в меня сквозь одежду.