Дерзость
Шрифт:
Никто тогда не мог знать, как месяц тому назад этот человек с тремя винтовками и патронами, которые вез партизанам, попал в руки фашистов. Он не принял честной смерти и встал на путь измены. Его отпустили, оставив при нем оружие, которое он и передал в наш отряд.
Начальник лапичской полиции, получив приказание коменданта, поднял взвод на ноги. Полицаи, не зная еще, куда и зачем надо ехать в эту непроглядную темень, чертыхаясь, стали садиться в крытую брезентом большую грузовую машину.
Уже в пути им объяснили поставленную задачу: найти и уничтожить группу партизан-подрывников. От Орчи ехали медленно, с включенными
Возле деревни Липень полицаи напали на след, пересели на санные подводы и осторожно, с остановками, опасаясь засады, поехали по следу. Перед рассветом, развернувшись в цепь, вошли в деревню Мотовило. Партизан здесь не было. След саней поворачивал на запад. Начальнику полиции не терпелось узнать, где сейчас партизаны. Он понял, что те вынуждены будут устроить дневку - не пойдут же они среди белого дня на железную дорогу.
Двух деревенских девчонок он с запиской "Где партизаны?" отправил в дом лесника, где, по его предположению, должны были остановиться "бандиты", и наказал, чтобы они немедленно вернулись с ответом. Расчет был такой: если на хуторе партизаны, девчонок они не отпустят, если нет, то те вернутся с ответом на интересующий его вопрос. Итак, через час все будет ясно.
Сидевшие в секрете в лесу Костя Сысой и Андрей Гришакович переглянулись.
– Не иначе разведка, - произнес Костя.
– Какая там разведка, это же девчонки, - возразил Андрей.
– Ты посмотри, как они торопятся, оглядываются по сторонам. Это неспроста.
– И в самом деле, что за нужда в такую рань выходить на дорогу? Что будем делать?
– Задержать? Нет, не годится, - начал вслух рассуждать Костя, - мы в секрете. Пропустить тоже нельзя. Давай их пуганем!
– Как?
– Умеешь выть по-волчьи?
– Не пробовал, но если надо...
Услышав страшный вой, девчата повернули назад и побежали. С расширенными от страха глазами, запыхавшиеся, извалявшиеся в снегу, они своим видом и сбивчивым рассказом вызвали лишь смех у полицаев. Ну что с них взять, с этих соплюшек...
В деревне вскоре появились подводы с гитлеровцами. Командир эсэсовцев подозвал к себе начальника полиции и сообщил:
– Партизаны, вероятнее всего, находятся на хуторе лесника. Наша рота в 10.00 выходит из Ражнетова-1 и атакует хутор с юга. Вам надлежит не позже 9.30 устроить засаду на опушке леса севернее хутора.
Начальник полиции с трудом собрал своих, уставших от ночного похода, вояк. Настроение у них было не совсем боевое. Одно дело отсиживаться в укрепленном гарнизоне, и совсем другое - вести бой с хорошо вооруженными, решительными и находчивыми десантниками.
Но приказ есть приказ. И полицаи потянулись лесом на северо-запад. Они бы и добрались до места в назначенное время, да на пути оказалось непредвиденное препятствие - партизанская засада.
С эсэсовцами полицаи все же встретились, получили от них взбучку за то, что не выполнили поставленную задачу, и, прочесывая лес, вместе с немцами вышли к бронепоезду, но партизаны словно сквозь землю провалились.
Отряд "Москва"
Вот и зима, вернее, первый зимний месяц. Погода стоит неустойчивая. После морозов в начале декабря,
В условиях зимы немцы и их пособники начали действовать против партизан более активно.
Реки и болота замерзли. Непроходимые до сих пор места стали доступными для врага. Оголенные леса - плохая защита для нас. То и дело происходят стычки с противником. Партизаны в начале декабря столкнулись с гитлеровцами в Бозке, Казимировичах. Нашему отряду пришлось защищать от немцев и полицаев деревню Погорелое. Это совсем недалеко от Полядок.
Днем 11 декабря партизаны вели бой где-то в районе Игнатовки. Оттуда доносились характерные звуки немецких крупнокалиберных пулеметов. Мы находились в полной боевой готовности и в случае надобности могли в любую минуту прийти на помощь партизанам.
Из партизанского отряда Королева к нам на смену для охраны деревни Погорелое прибыл взвод бойцов, а мы остались охранять Полядки. Обстановка, как я уже сказал, в нашем районе осложнилась, но зато в эти дни мы получили радостные известия. Под Сталинградом фашистов бьют. С 19 ноября по 11 декабря уничтожено 95 тысяч солдат и офицеров, взято в плен 72 тысячи - цифры внушительные. Видимо, 220-тысячная группа армий генерала Паулюса накануне полного уничтожения. Может быть, оттуда, от далекой Волги, начнется поворот войны в нашу пользу.
Были хорошие новости и местного значения. 25 декабря неожиданно вернулся Пантелей Максимук. Уходил он с небольшой группой: Георгий Шихалеев, Александр Бычков, Константин Сысой, Петр Токарев. Теперь у него бойцов втрое больше.
Пантелей обрисовал обстановку в Осиповичском районе. Каких-либо постоянно действующих отрядов или групп в районе нет, бывают лишь наездами, немцы и полицаи не делают вылазок из своих гарнизонов. Группе Максимука удалось создать базу под Старыми Тарасовичами.
Нас стало около сорока человек. Командиром отряда оставался Шарый, меня назначили комиссаром, Максимука - начальником штаба. Наш отряд стал называться "Москва".
На следующий день к нам неожиданно приехал командир партизанской бригады Алексей Кондиевич Флегонтов.
Мы все с большим уважением относились к этому опытному командиру и организатору. Флегонтов был кадровым военным. Его кавалерийский отряд в составе ста пятидесяти бойцов был направлен в тыл врага по решению Центрального штаба партизанского движения. Без боя через витебские "ворота" отряд прошел на оккупированную территорию Белоруссии и в августе - ноябре 1942 года совершил рейд, который закончился в Червенском районе Минской области. Здесь на базе партизанских отрядов "Боевой", 752-го, имени И. В. Сталина, "Пламя", "Красное знамя" была создана партизанская бригада "За Родину". Командиром этой бригады и стал Алексей Кондиевич Флегонтов.