Десантники
Шрифт:
Никогда не забуду наш первый полет и прыжок. От страха все происходящее вокруг слилось воедино: сам полет, обстрел самолета с земли, долгожданный сигнал: «Приготовиться к прыжку!» Лишь когда над головой раскрылся купол парашюта, ко мне начало возвращаться чувство реальности.
Получилось так, что нас с двух самолетов сбросили, с полутора тысяч, наверное, но прямо на село, и главное в полдень… Спускаемся, а они внизу… С высоты я отчетливо видел, как немцы засуетились…
И в результате мы сели прямо на штыки, и половина группы сразу и погибла… В том числе и переводчица. Даже как звать ее не успел запомнить…
И я не знаю, как объяснить, но тех, что полегче, наверное, ветерком
Вы понимали, что десантирование проведено неправильно?
Ей-богу не думали. Думали, раз командование так делает, значит, так и нужно. Тем более такое паническое состояние: сбросили – и сразу в бой. Конечно, если сейчас оценивать, то высадка была совершенно неправильно организована. Но чтобы серьезно воспринять и оценить, у нас не те мозги были, чего там говорить. Ну что такое девятнадцать лет?! Раз командир приказал – это для нас закон! Но уверен, что каждый из нас мысленно задал себе вопрос: а что же будет дальше? Вот так от группы сразу осталось тринадцать или четырнадцать человек… Но в тех местах было много «примаков» – окруженцев, которые пристроились по семьям, и потом к нам добавилось таких пять-шесть ребят. И человек шесть активных ребят из местных, двоих мы потом даже через линию фронта с собой перевели.
Когда собрались в лесу, наметили план и «такой силой» начали действовать по нему.
Первую операцию помните?
Как-то уже и нет. Запомнились лишь некоторые операции. Помню, два железнодорожных моста взорвали и восемнадцать путей повредили. У нас ведь с собой и взрывчатка была, и имели связь с партизанами. Но действовали отдельно.
В деревне Сычевка что ли, какой-то заводишко работал, и сколько-то немцев при нем было. Немного, десятка полтора. Так мы устроили налет и всех их там перебили. Смутно помню село Варварино, вроде на него нас как раз и сбросили… А в Маслове мы расстреляли старосту. Там еще две девки крутили с немцами, но их мы не тронули. А вот старосту, под видом того, чтобы дорогу нам показал, вывели в лес и Володя Кузин расстрелял его… И в другой деревне еще одного предателя самосудом расстреляли.
Не одолевали сомнения: может, их просто назначили и они ни в чем не виноваты?
Одно дело назначили, но он ведь выполнял указания немцев. Кто он после этого? Враг! Вот такой показательный случай хочу рассказать.
Село Маслово – в нем домов к сотне, наверное. И вот немцы дали задание старосте собрать весь скот, а сами должны были приехать утром и угнать. Но в каждой деревне у нас были свои информаторы, мы это дело узнали и решили устроить засаду. Засели в крайних домах, человек четырнадцать нас было.
А немцев приехало человек тридцать. Особенно нас взбесило, что, развалившись в санях, они весело пели под губную гармошку. Словно у себя дома… И только поравнялись с нашими домами, как мы открыли шквальный огонь. Но самое интересное случилось потом. Как только стрельба стихла, что тут началось…
Люди бросились кто с чем, кто с косой, кто с топором, лопатой, молотком, подбегали и добивали немцев… Некоторые, может, и легко совсем были ранены, а к ним подбегают, бьют, добивают… Мы просто стояли и радовались, как народ наш ненавидит оккупантов. Представляешь, около сотни людей собралось и каждый, буквально каждый хотел чем-то стукнуть, ударить, добить. За считаные секунды их растерзали… После такого, конечно, хочется воевать.
А закончилось тем, что всех убитых немцев собрали, что можно было с них снять, сняли.
А вам самому убивать приходилось?
Ну, за те три месяца десятка полтора-два на моем личном счету точно набралось. Не меньше.
Не жалко их было?
Нет. Даже какую-то радость, азарт испытывал. Я ведь дважды участвовал в снятии часовых у штабов. Я был худощавый и легкий на ноги, и дважды мне довелось прыгать с крыши на часовых. Прямо на голову набрасывался, как кошка, он сразу паникует, тут ребята подбегают, кляп ему в рот и утаскивали. Меня поэтому и «кошкой» прозвали. «Константин – кошка».
Как вели себя пленные немцы?
Это же самое начало 1942 года, они еще были уверенные в своей силе, поэтому и не особенно рассказывали.
И как с ними поступали?
Известное дело как – «в расход». А куда их девать? Но я не расстреливал.
Ножом приходилось убивать?
Нет, слава богу, это меня миновало. По характеру я такой добрый, что, наверное, не смог бы этого сделать.
Хорошо известно, что за акции партизан немцы жестоко отыгрывались на мирных жителях.
Что-то я не припомню такого. Во всяком случае, мы действовали без оглядки на ответные удары.
В вашей группе большие были потери?
Давайте посчитаем. При высадке сразу погибло человек двенадцать. Осталось тринадцать-четырнадцать, а из них через линию фронта вышло только пятеро. Помню, раза три ребята погибали на минировании железной дороги. Вот был у нас случай на мосту. Пошли подорвать его, так одного ранило, а второй погиб. Даже не смогли вытащить его.
Но и не все из этих ребят погибли. Я уже не помню точно этого, и не хочу придумывать, но кого-то ранило, и мы их оставляли у людей, кто-то еще что-то.
Многие партизаны признаются, что в некоторых случаях им приходилось добивать своих раненых.
У нас таких случаев не было ни разу. Не доходило до такого. Вот этот раненый на мосту, например, выздоровел и продолжил воевать.
Где ночевали?
Мы продержались в немецком тылу до конца апреля, и все время меняли место ночевки. Это обязательно! Но представьте, за эти три месяца мне лишь раз пришлось ночевать в доме! А так все время ночевали среди елок… И представьте себе, никто не болел. Снег был очень большой, делали от ветра сугробы, подстилали лапник, так и спали. Но за все время ни разу толком не мылись, и вошь прямо заедала.
Как продукты добывали?
Народ встречал очень хорошо! Только намекни, сразу давали. Что-то у немцев добывали, так что определенные запасы всегда имели и не голодали. Помню, когда только высадились, лыжи оказались в другом месте, и первое время просили у населения лыжи. Народ был очень зол на немцев. Дали бы волю, в клочья разорвали…
Почему вы решили выбираться к своим?
К середине апреля из нашей группы в строю осталось всего пять человек. Тут как раз немцы разбили 1-й Гвардейский кавалерийский корпус Белова да и наш здорово пощипали. Можно сказать, разбили… Поэтому и решили выбираться. Пока шли, то тут, то там ноги, руки торчат из-под снега… Страшно было все это видеть…