Десантники
Шрифт:
Нас собрали в колонну и отправили в запасной полк, за тридевять земель.
Куда привезли?
В запасной полк в Бийске. Это был не армейский ЗАП, а натуральный концлагерь.
Зима, лютая стужа, а нас одели в старое тряпье, в рваные шинели. Вместо шапок выдали буденовки и при этом запретили при любом морозе опускать «уши» у буденовки.
На ноги выдали «обувку по сезону» – разбитые ботинки и обмотки. В этом ЗАПе был такой сильный голод, что если рассказать, не всякий поверит. Мы получали пайку хлеба, кипяток вместо чая и все… В ЗАПе было несколько ездовых лошадей, так их вскоре пустили под нож, но разве этой кониной можно было прокормить такую ораву людей. Командование договорилось
Я не думаю, что нас морили голодом сознательно, но сам факт такого скотского отношения к людям забыть не могу. И когда кто-то начинал жаловаться, то сержанты из «постоянного состава» орали на нас: «Хохлы – суки! Скулите, падлы?! При немцах вам лучше жилось?! Закройте ваше поганое хохлацкое хайло!» Началась волна самоубийств, только в нашей роте человек пять повесились, или покончили с жизнью, вскрыв себе вены на руках. Нас там просто «довели до ручки». Что меня там спасло. Когда я уходил в армию, сестра мне отдала карманные часы своего мужа. Я эти часы продал гражданским в ЗАПе за две тысячи рублей. Каждый вечер у колючей проволоки, окружавшей запасной полк, собирались местные торговки, которые приносили оладьи из картошки с отрубями и продавали их красноармейцам по десять рублей за штуку. И я два – три раза в неделю покупал по десять оладушек, и только этим себя спас, а иначе бы загнулся. В этом «концлагере» мы пробыли два месяца, пока нас из Бийска не перебросили в Красноярск, где при запасной дивизии шла формировка новых полков.
Когда мы туда прибыли, то нас встретил старшина. Он посмотрел на нас, «законченных доходяг», и у него, видно, что человека бывалого, от удивления лицо перекосило. Он зычно произнес: «До столовой, строем… Отставить строем! Разрешаю идти кто как сможет, и можете держать друг друга за руки». В красноярской запасной дивизии была уже совсем другая жизнь, иная атмосфера. Здесь кормили почти сносно, началась нормальная боевая подготовка, и мы потихоньку ожили и снова хоть в малой степени почувствовали себя людьми, а не забитым голодным быдлом. Месяца через три стали приезжать «покупатели» и забирать к себе людей из ЗАПа. Первыми прибыли танкисты и артиллеристы и всех, кто выглядел здоровым, забрали к себе. Потом еще приезжали разные «купцы», разбирали людей, и в итоге нас осталось совсем немного. Прошла еще пара недель, и в июне 1944 года из остатков отобрали всех 1924–1926 года рождения, а таких оказалось человек сто, и отправили всю эту группу в ВДВ в город Киржач.
В какую воздушно-десантную бригаду Вы попали?
В 25-ю бригаду. По прибытии в часть первым делом нас спрашивали: «Какое образование?» И когда я ответил, что имею семь классов образования, то меня сразу, как грамотного, отправили в саперный взвод при штабе бригады.
Во взводе почти все ребята были из Сибири, имели по четыре класса образования, и я со своим семиклассным обучением считался там почти «профессором».
Сибиряки были все ростом под метр восемьдесят и выше, а я в яме так и не успел вырасти, и имел тогда рост всего метр пятьдесят восемь, был самым маленьким во взводе.
В нашем взводе оказались отличные молодые ребята, особенно мне запомнились мои близкие товарищи: Труш, Ячменев, Шипицин, Сиянко, Захаров.
В боях Сиянко погиб, Ячменев был тяжело ранен, а он был самым смелым из нас.
Через несколько дней после прибытия в бригаду нам представили нашего командира взвода.
Это был лейтенант Алексей Хворов, бывший инженер. Он оказался хорошим человеком и заслужил уважение у личного состава взвода.
А
Вообще, при каждом учебном прыжке на бригаду было по два-три погибших, и этот факт заставлял нас серьезно относиться к очередному прыжку. Были отказчики, которых сразу списывали в пехоту, отправляли на фронт. Кормили нас усиленным пайком, мы получали порции масла и сахара.
Саперный взвод изучил все основные виды немецких и наших мин, основы минирования и разминирования, и к диверсионной работе во вражеском тылу мы были готовы.
Вооружили нас автоматами ППС и ППШ, а в каждый учебный прыжок, помимо основного снаряжения, мы брали с собой картонный «кирпич», обмазанный смолой, – коробка с одной тысячей патронов к автомату. Среди нас не было бывших фронтовиков, и поэтому никто нам не мог толком объяснить, что на самом деле ожидает нас в немецком тылу или на передовой.
Отрабатывали «захват населенного пункта в немецком тылу». Нас десантировали группами примерно с пятнадцати самолетов, и сразу после приземления мы атаковали «опорный пункт противника». Не помню, чтобы на учениях было одномоментное десантирование всей бригады.
Мы носили при себе финки – стропорезы, но, например, не знали рукопашного боя.
В один из дней наш взвод сидел на поляне, где мы знакомились с устройством десантного мягкого грузового мешка. Хворов в тот день отсутствовал, и я вместо него вел занятия, читал ребятам вслух текст инструкции к этому десантному мешку. Вдруг появляется большая группа старших офицеров, впереди два генерала из штаба ВДВ. Подошли к нам, взвод встал по стойке смирно, и я доложил, что отдельный саперный взвод находится на занятиях. Генералы по очереди стали задавать мне вопросы, я на все ответил четко и правильно, и тогда один из генералов сказал комбригу «Дать этому бойцу звание старшего сержанта». И меня сразу назначили на должность помощника командира взвода, но по званию я оставался ефрейтором.
Вы сказали, что в 25-й бригаде не было десантников с предыдущим боевым опытом действий в немецком тылу. Но, по крайней мере, опыт других бригад, когда-то уже десантированных к немцам в тыл, как-то обсуждался среди бойцов или на занятиях?
Не помню такого. Ходили слухи и разговоры, что летчики осенью 1943 года по своей трусости или по ошибке сбросили две бригады в Днепр, и весь десант потонул.
Поэтому летчиков ненавидели, и любой десантник считал за правое дело набить морду каждому встреченному в «тихом и темном углу» авиатору.
Поздней осенью 1944 года пошли слухи, что нас готовят в десант «на Венгрию», и, когда нас отправили эшелонами к фронту, вместе с парашютами и со всем специальным снаряжением, мы были уверены, что скоро пойдем в десант, а через несколько дней из нас сделали обычную пехоту.
На фронт мы приехали уже не десантниками 25-й ВДБр, а обычными пехотинцами.
Следующий вопрос сформулируем так: «Бои в Венгрии».
У меня в памяти события в Венгрии особо не сохранились. Прибыли под Будапешт, когда Пешт был у наших, а Буда в немецких руках, и стали готовиться к уличным боям.
Саперный взвод разместился в богатом поместье, хозяин которого сбежал с немцами, и здесь мы впервые увидели, как живут европейцы. Мы разгрузили свое саперное имущество, мины, ящики с толом, и стали обследовать это поместье. Когда обнаружили большой винный подвал, то нам стало вообще «…и жить хорошо, и жизнь хороша»…
Но вместо Будапешта нас бросили в район города Папа, потом были бои на реке Раба и стычки с немцами в районе города Шервар, в которых саперный взвод был мало задействован.