Десанты

Валин Юрий Павлович

– Вы ж хуже фашистов. Сами всё испортили, собственными руками...

– Я что ли?!
– не выдержал Женька.
– Я в ясли ходил, когда СССР не стало. Мне что, нужно было с горшком наперевес на Кремль броситься? И, между прочим, уйма советского народа тогда считала, что нужно Союз изменить. Чтоб за штанами и кофтами в очередь не записываться. Чтобы колбаса каждый день была. Их, колбасных любителей, что, поголовно расстреливать надлежало?

– Ну и как? Раздали вам портки и колбасы?
– зловеще процедила старшина.

– В магазинах. И колбаса копчено-телячья, и сосиски-сардельки с иными шпикачками. Штаны, брюки и прочие джинсы там же. Выбор широкий. Платья из Парижа, помада из Нью-Йорка и ложки

из Хохломы. За деньги. Заработал - купи. Не можешь заработать - дадут. Хреновое и мало, но с голоду не сдохнешь. Карточек нет, хлеб дешевый и сколько хочешь. Гордость страдает, это да. Кстати, Марина, я тебя честно предупреждаю - мне курс молодого бойца уже преподали. Толково и в полном гендерном равновесии. Вот товарища ефрейтора спроси - он знает, кто меня наставлял. Поэтому, если ты лично меня в предательстве еще разок обвинишь или еще что пакостное вякнешь, я тебе в лоб дам. Без церемоний, как зарвавшемуся боевому товарищу. Ясно?

Шведова хмыкнула.

Торчок ухмылялся:

– Отож узнаю...

Появился Коваленко с плащ-палаткой. Посмотрел на порозовевшую старшину и объявил:

– Первое: приказано укрыться и не мерзнуть. Можно использовать брезент трала. Второе: ставлю боевую задачу. Потом будут уточнения и прочие вводные...

Десантный отряд двигался двухкильватерной колонной. Пока все шло по плану. Охранение: шесть "малых охотников", два торпедных катера и трофейная БДБ под новым гордым советским именем "ДБ-51" прикрывали транспорты. Двигался ударный отряд артиллерийской поддержки из пяти канонерских лодок и двух бронекатеров. Надрывали изношенные машины три старых транспорта, шли шхуны, тральщики, спасательное судно - трюмы и палубы предельно набиты людьми и боеприпасами, машинами и повозками, пушками и минометами. Прыгал по волнам - кто на буксире, кто своим хилым ходом, москитный флот. Двадцать семь катеров типа "КМ" и "ЗИС", спаренные и одинарные тендеры, мотоботы - всё самое важное для десанта - высадочные средства. Занимал свое строго отведенное место в строю и крошечный тральщик ? 085.

Барражировали над конвоем прикрывающие переход истребители. Противник пока не появлялся...

Опергруппа, отодвинув до лучших времен яростные дискуссии о колбасе и крушении великой страны, осмысливала план операции. Общая задача была ясна: высадиться вместе с первой волной десантников и проскользнуть в тыл противника до того, как тот подтянет резервы и блокирует плацдарм. До аэродрома Нурмолици около 30 километров, учитывая выбранный, непрямой маршрут в обход хуторов. Расстояние требуется преодолеть как можно скорее: осознав, что происходит, финны начнут эвакуацию техслужб и летного состава. Скорее всего, "ряженых" ЛаГГов в Нурмолице уже нет - переброшены на иной аэродром, перекрашены и вновь получили финские опознавательные знаки. Вполне возможно, и пилоты сменились.

– На "ряженых" могли летать немцы, - сказал Коваленко.
– Вдаваться в подробности не будем, но, судя по почерку, вся операция разрабатывалась непосредственно немцами. Если это, конечно, операция, а не случайное совпадение.

– Конечно, такое совсем обычное совпадение, - кивнула Марина.

– И такого варианта нельзя исключать, - лицо у старшего лейтенанта вновь сделалось железобетонным.
– Но есть все основания предполагать продуманную, многоходовую комбинацию противника. Работали тонко, дерзко, возможно, и следы, оставленные в Тарасовке...

– Та чо еще за Тарасовка?
– насторожился Торчок.

– Деревня, возле которой располагался наш аэродром подскока. Но наши соколы ушли на запад, а обжитое место использовали "ряженые". Часовые чисто говорили по-русски. У взлетной стояло несколько истребителей - свидетели из местных жителей точно не могут описать какие

именно. Прилетал транспортный самолет - вероятно, забирал техников и этих самых "часовых". Находились неизвестные авиа-диверсанты на этом аэродроме не менее трех-четырех суток. Подозрений не вызвали. Собственно, кто мог ожидать? Кроме местных жителей там сейчас никого нет. Да, аэродром, да, пара самолетов, оставшихся по причине технической неисправности или иным военным надобностям. Но именно немцы в Тарасовке сидели. Окурки, иные следы...

– Ага, до ветру фрицы по-гитлеровски сидают, - догадался проницательный Торчок.

– Не суть важно. Тарасовку проверяли профессионалы, коллеги нашего майора. Не доверять их выводам у нас нет оснований, - Коваленко замолчал, потому что на палубу выбрался сам главный профессионал. Оглядел небо, корабли, одобрил и повернулся к личному составу:

– Начальству, значит, косточки перемываем?

– Никак нет, - сказал старший лейтенант.
– Ввожу в курс дела.

– Что тут вводить-выводить?
– удивился Попутный.
– Вы это баловство бросьте. Ждем когда наша доблестная армада доплюхает до места, срываемся, и короткими, но энергичными прыжками следуем к аэродрому. Скручиваем нужного типчика. Допрашиваем. Что тут сложного и недоступно-двусмысленного?

– Всё доступно, - заверил Женька.
– Главное, аэродром в спешке не проскочить и именно нужного типчика схватить.

– Да, могут возникнуть определенные технические сложности, - согласился майор.
– Но это уже мелочи. Что мы, аэродром не разглядим или знающего человечка не узнаем? В крайнем случае, там подскажут.

– Кто? Виноват, уточняю, как? Мы по-фински допрашивать будем?

– Надо будет, и по-фински, - Попутный привычно заложил руки за спину и снисходительно пояснил: - Но лучше бы нам истинного арийца выловить. Если вдруг не получится, берем пару финнов посолидней. Они, обстоятельные финны с накопленным жизненным опытом, умеют немножко по-русски говорить. А нам много и не надо. Мы же не свежий перевод "Калевалы" обсуждать собираемся. А вопросы типа "что-где-когда" и намеки на "яйца откручу" уроженцы Суоми еще помнят. Империя, она не тыщу лет назад кончилась. Это к вопросу об утерянных землях и братских народах.

Шведова смотрела на командира группы с ненавистью. А Попутный ухмыльнулся и сказал:

– Да вы отдыхайте, пока время есть. Кораблики, простор озерный... А воздух какой! Нет, Валера, куда там твоей Прибалтике. Здесь оно, озеро сермяжное, русское-древнее. Ладно, пойду еще чайку выпью... Умеют ведь заваривать, черти ладожские...

Опергруппа облегченно вздохнула - мерзопакостное умение товарища майора болезненно задеть-ковырнуть всем без исключения на нервы действовало. Что весьма сплачивало. Женька догадывался, что именно это сплочение не последней задачей в планах Попутного и значится. Но можно бы и как-то помягче. Или нельзя? И зачем тянуть к Нурмолице хвост из совершенно неготовых к разведовательно-диверсионной деятельности личностей? Помирать начнут на втором километре. А там ведь живенько двигаться придется. И туда к аэродрому, а уж оттуда... Самим оперативникам можно было бы после выполнения и Выпрыгнуть, но своих же не бросишь... Ну вот куда Лехе по лесам бегать? Он и без рации от порыва ветра валиться...

...- Так вы, выходит, питерец, товарищ старший лейтенант?
– с любопытством спросил Торчок.

– Нет, калининградец, - сказал Коваленко.

Шведова с подозрением покосилась.

– Бывший Кенигсберг, - пояснил Женька.
– Восточная Пруссия. Ныне Калининградская область Российской Федерации.

– Отож оно как, - покрутил головой Торчок.

Шведова молчала.

– Так в 45-м мы туда дошли. В смысле, вы дошли, - растерянно оправдался Коваленко.
– А я там родился.