Десерт по имени Аля
Шрифт:
Только сейчас понимаю: за то время, что мы здесь жили с Алей, мне ни разу не приходилось делать кофе самому. Хватаю первую попавшуюся банку, и мне неожиданно везет — натыкаюсь на растворимый порошок, который пьет по утрам Аля. Она не большая любительница натурального напитка. Достаю кружки, лезу ложкой в банку и никак не могу сообразить, сколько этого коричневого порошка нужно на порцию.
— Вы в порядке? — снова интересуется моим самочувствием Васильев.
Как раз закипает чайник; я все-таки мешаю в кружках какую-то бурду и сажусь за
— Ни черта я не в порядке! — признаюсь следователю. — Может быть, ее просто за что-то по ошибке забрали в полицию?
Мой мозг без остановки выдает возможные версии.
Васильев качает головой:
— Мы уже получили информацию от коллег. Ни в одно отделение она не попадала…
— А больницы? — спрашиваю с надрывом.
— Больницы еще обзванивают… морги тоже… — отвечает мне младший следователь.
При слове «морг» мое сердце чуть не разрывается.
— Она живая, я чувствую! — отвечаю я, с трудом узнавая свой голос: такой он стал осипший и резкий.
— Рассказывайте всё по порядку… — просит Васильев и достает блокнот, садится рядом.
Пока ввожу старшего следователя в курс дела, его напарник спрашивает, можно ли осмотреться. Мне совершенно не улыбается, что какой-то чужой мужик будет расхаживать по моему дому, но я киваю. Что угодно, лишь бы нашли мою Алю. Может быть, я что-то проглядел…
— Так говорите, вы не знаете точно, когда она пропала? — уточняет Васильев.
— Получается, что так… — хриплю я и пытаюсь прокашляться.
— То есть вас не было пять дней… — начинает он рассуждать вслух. — Вы понимаете, что это сильно усложняет дело?
Я смотрю в его совершенно безразличные глаза и с трудом сдерживаю желание заорать во всё горло. Он тем временем продолжает:
— За пять дней с ней могло случиться всё, что угодно… Или, может быть, она банально от вас ушла?
Когда он произносит это, я вспоминаю последнюю ночь перед отъездом на семинар. Мы легли спать немного раньше, но до того, как уснуть, я долго занимался с Алей любовью. Она вела себя как обычно, отвечала на поцелуи и ласки. Нет, если бы что-то было не так, я бы почувствовал.
— Аля меня любит! — упрямо заявляю я. — Она ни за что бы от меня не ушла! Да и потом… без вещей, без кредитки?! У нее есть золотая цепочка — единственная ценность, оставшаяся от погибших родителей. Я нашел ее на тумбочке у кровати. Если уж на то пошло, цепочку она точно забрала бы! Разве так уходят, чтоб совсем без ничего? И в холодильник загляните! Жена купила семь йогуртов: она обычно ест один по утрам. Трех нет и мусора тоже нет. Значит, как минимум три дня, пока меня не было, она оставалась здесь…
Васильев прищуривается, спрашивает угрюмо:
— Откуда вы знаете, что йогуртов было семь?
— Аля пользуется моей картой, и мне на телефон пришло сообщение о покупке, совершенной в молочном отделе! Я знаю, сколько стоят эти йогурты, она постоянно покупает их в одном и том же количестве. Сумма пришла как за семь, а в холодильнике их четыре, и больше ничего
Тут в кухне снова появляется Попов.
— Я кое-что нашел! — восклицает он и показывает Алин разбитый телефон. — Немного порылся…
— Он сломан! Аля уронила его на плитку. Что-то с приемом, на него теперь не дозвонишься… — поясняю я.
— Это обманка! — заявляет мне младший следователь.
— В смысле? — хмурюсь я.
— В том смысле, что это не может быть телефон девушки, которой всего двадцать один год! Если только она успела походить с ним хоть неделю…
— Она купила его три месяца назад!
— Тогда где все приложения, которые так любят современные дамы? Где инстаграм, ВКонтакте, почта… хоть что-нибудь? Хоть голимые гороскопы с предсказаниями! Это не может быть телефон молодой девушки…
— Я запрещал… — хмыкаю.
— Гороскопы? — наморщив лоб, уточняет Попов.
— Соцсети… — объясняю я. — Аля ими не пользовалась!
— А подругам звонить вы ей тоже запрещали? — усмехается Попов. — Тут ни одного женского телефона в записной книжке: Михаил сотовый, Михаил рабочий, парикмахерская, прачечная, какая-то служба доставки товаров и… всё! У меня девушка ее возраста — с телефоном не расстается, всё время кому-то что-то печатает, набалтывает на диктофон… А здесь пусто. Где контакты? Ваша Аля ведь живой человек!
— Ей хватало меня! — говорю это и сам начинаю сомневаться в своих словах.
Глава 20. Стук
Через два дня:
Вторник, 16 марта 2021 года
17:00
Аля
Я кутаюсь в одеяло и всё никак не могу согреться. Мне кажется, я в Антарктиде. И двинуться не могу, словно меня удерживают какие-то невидимые путы. А еще этот стук… Громкий, невыносимо громкий.
И тут я просыпаюсь, вижу открытое окно, понимаю, что я просто забыла его закрыть, поэтому и замерзла, а всё остальное мне приснилось. Как говорится, нечего дрыхнуть днем, если не хочешь видеть во сне всякую ерунду.
Из прихожей вдруг снова раздается стук. Хороший такой, мощный. Как будто горилла ломится в дверь или медведь.
«Михаил!» — взрывается в моем мозгу догадка.
Все-таки нашел меня в Краснодаре, как-то выследил и теперь явился, чтобы наказать.
«Неделя, прошла всего неделя и он меня уже отыскал! Что он сделает?» — этот вопрос раздирает меня изнутри когтями-лезвиями, какие были у Фредди Крюгера.
Я сгибаюсь будто от резкой боли и забираюсь под одеяло, словно это может хоть как-то защитить. Паника душит, мешает мыслить здраво, и всё же я вспоминаю, что дверь в квартиру железная, закрыта на оба замка. Я даже ключ в дверях оставила, чтобы уж наверняка. Понимаю, что просто так Потапов не войдет, а сама я ему в жизни не открою.