Дешевый и плохо сшитый костюм гориллы
Шрифт:
– Ну, ты мудрааа...
– Это я не своим умом дошла, это я веб-семинары одного перца послушала...
– И что?
– И убедилась, что все делала правильно.
– Что за перец?
– Некий гуру Тимофей Алексеев. Разъясняет нам, доверчивым, почему мужчины нас обижают. Очень логично аргументирует, кстати. Назвал свою теорию Мужчиностроением. Предатель всего мужского рода, короче.
– Может, и мне его послушать?
– Тебе, Наташ, не обязательно. Ты все правильно делаешь, потому что стерва прирожденная.
– Чтоооо?
– Вот не надо на меня так громко смотреть. Это комплимент. Девочки, оцените-ка
Все послушно принялись изучать пушистые кудряшки, лучистые голубые глаза и маленькие цепкие лапки, обхватившие большую чашку.
– Перед вами сидит самый страшный на планете хищник - женщина домашняя, целеустремленная. Заглатывает мужа целиком, даже штиблеты из пасти не торчат. Длинноногие стервы в красных платьях нервно курят в стороне.
Наталья хихикнула, обижаться она явно не собиралась.
– А знаете, кажется, у Леньки была любовница. Только я с ней ничего не делала, не подумайте. Она сама куда-то делась.
– Ты что, даже не разозлилась на него?
– Знаете, мне кажется, злиться было бы как-то нечестно. Я ведь в него не влюблялась. Я хотела дом, детей, мужа заботливого, а Ленька мне понравился. Ну, то есть, не противен был. Это потом я его полюбила и привязалась, но если его еще кто-то полюбит по-настоящему, то мне казалось, это с его стороны не было бы обманом.
– И что, тоже в его телефоне копалась?
– Даже не понадобилось. Ко мне на "Одноклассниках" вдруг какая-то Снежана в друзья запросилась. Ну, я посмотрела ее страницу, а там школьные фотографии, и она радом с моим Ленькой. И какие-то странные звонки начались. То с утра пораньше, то вечером, совсем поздно. Вот тогда я решила, что он имеет право на "лево", конечно, но если хочет второго ребенка, то пусть переведет на меня свои деньги с того депозита, помните?
– Это когда мы Арарат Дон Периньоном запивали? Эээ... помним.
– И что, перевел?
– Перевел, зайчик мой пушистый. И самое интересное, что звонки тоже прекратились.
– Конечно, у него теперь дела поважнее есть. Жену сторожить. Чтобы не сбежала с полковой кассой.
– Раз так легко отдал, значит, у него еще где-то припрятано.
– Ничего, мне все не нужно. Я не жадная.
Подруги чокнулись бокалами. Ну, и зачем мне переживать сейчас, подумала Ольга. Мы так редко собираемся все вместе. Вино расслабило окаменевшие мышцы и согрело желудок, она потянулась и пошевелила пальцами ног в полосатых домашней вязки носках.
– Какая ты мудрая женщина, Наташка.
– Это наследственное. По сестринской линии.
– Значит, это Елена тебя так воспитала?
– Это ее жизнь воспитала, а я просто внимательно смотрела и училась.
*
Пожара Елена не боялась, но список жизненных ценностей был сформулирован предельно ясно, четко и однозначно. Сначала из огня необходимо было спасать детей, потом мужа, документы и деньги, кошку и все остальное. Пятнадцатилетний брак подтверждал эту незыблемую систему приоритетов, с ним Елена и собиралась прожить всю оставшуюся жизнь. И потому наивно считала, что Список уже пора высекать в граните. Муж Валентин, Валюша, прочно удерживал почетное второе место, не прилагая к этому ни малейшего усилия. Просто некие волшебные слова, возникавшие на экране Елениного телефона два раза в день наполняли ее неисчерпаемой энергией. После коротенького "Привет, солнышко, люблю-скучаю" или "Извини, ненаглядная, вечером задержусь" все
Пиип... Елена вытащила уже убранный в сумку телефон. "Сегодня буду, как договорились. Скоро увидимся, радость моя". Отлично. Хорошо, что все ответы нотариусам подготовлены, ничего срочного не осталось, еще пару клиентских писем вполне можно сбросить в лоток до завтра. Распечатать ведомость исходящих, забежать в канцелярию и все! Второе "пиип" звякнуло из сумки, когда Елена уже застегивала сапоги. Улыбаясь нажала кнопку телефона, потом другую: "Солнышко, жаль, что ты сегодня занята. Перенесем на завтра?". Женщина в зеркале еще улыбалась, потом медленно села на табуретку. Первым порывом было перезвонить мужу; короткие гудки, снова гудки.
– Ты что, подруга, телефоны роняешь? Ну ка... подожди... подожди... вот так... тихонько, легонько... садись...
– Нет, не надо...
– Водички, один глоточек. Сейчас будет тебе кофе. Ой, ты совсем зеленая, и руки холодные. Пей давай!
Конечно, это ошибка. Кто-то не верно набрал номер.
После первого обжигающего глотка стало теплее, но страх не проходил.
– Знаешь, подруга, внутренним ощущениям надо верить, называй их хоть интуицией, хоть задним умом. Поэтому тебе решать, стыдно лезть в телефон к мужу или нет. И что ты будешь делать, с тем, что там найдешь. В общем, слушай организм, он тебе подскажет.
Следующие три дня организм ходил на ватных ногах, что-то отвечал мужу, чем-то кормил детей и, как было договорено заранее, отправил их на каникулы к бабушке. Без дочки с сыном стало еще хуже. Елена все время мерзла - горячий душ утром и вечером помогал минут на десять, не больше -заснуть она не могла часов до четырех, а потом на работе замирала, глядя в экран: нестерпимо болели усталые глаза, черные букашки мелькали на белом поле.
– Ну, не знаю, подруга, что хуже: ужасный конец или ужас без конца. Проверь его почту, в конце концов.
Действительно, а что Елена теряла? В голове уже прочно поселилось ощущение беды.
Муж активно переписывался и созванивался с Перовым. Больше всего Елену поразило, что "солнышком и ненаглядной девочкой" мог оказаться какой-то неизвестный Перов. Оказывается, что этими единственными в мире словами можно называть и ее и Перова и Сидорова и Марьиванну с третьего этажа. Незаменимых нет, как говорится.
Ночью поднялась температура. Муж то ли удивился, то ли испугался - Елена не болела практически никогда. Напоил медом и Колдрексом, натянул на ноги шерстяные носки и преданно свернулся калачиком на краю кровати. Вскоре задышал ровно и даже начал похрапывать. Елена же рядом с ним дышать не могла, тихо взяла одеяло с подушкой и ушла в детскую комнату.