Десять дней которые потрясли мир

Рид Джон

В 7 часов утра во Владимирское юнкерское училище явился отряд, солдат, матросов и красногвардейцев. Он потребовал от юнкеров сдачи оружия в двадцать минут. Юнкера ответили отказом. Через час, подготовившись, они попытались выступить, но были отбиты сильным огнем с угла Гребецкой и Большого проспекта. Советские войска окружили училище и начали обстрел, вдоль здания взад и вперед двигались два бронированных автомобиля, ведя огонь из пулеметов. Юнкера по телефону просили помощи. Казаки ответили, что не решаются выступить, так как перед их казармой расположился сильный матросский отряд с двумя орудиями. Павловское училище было окружено. Большинство юнкеров-михайловцев

сражалось на улицах...

В половине двенадцатого прибыли три полевых орудия. Юнкерам снова предложили сдаться, но вместо ответа они открыли стрельбу и убили двух советских делегатов, шедших под белым флагом. Тогда началась настоящая бомбардировка. В стелах училища были пробиты огромные бреши. Юнкера отчаянно защищались; шумные волны красногвардейцев, шедших в атаку, разбивались ожесточенным огнем... Керенский по телефону отдал из Царского приказ - не вступать ни в какие переговоры с Военно-революционным комитетом.

Советские силы, доведенные до бешенства неудачами и потерями, заливали разбитое здание морем стали и огня. Сами их предводители не могли остановить ужасной бомбардировки. Комиссар Смольного, по фамилии Кириллов, попытался сделать это, но ему пригрозили самосудом. Красногвардейцев ничто не могло остановить.

В половине третьего юнкера подняли белый флаг: они готовы сдаться, если им гарантируют безопасность. Обещание было дано. Тысячи солдат и красногвардейцев с криком и шумом ворвались во все окна, двери и бреши в стенах. Прежде чем удалось остановить их, пять юнкеров были заколоты насмерть. Остальных, около двухсот, под конвоем отправили в Петропавловскую крепость группами по нескольку человек, чтобы не привлекать внимания толпы. Однако по дороге толпа набросилась на одну из таких групп и растерзала еще восемь юнкеров... В бою пало свыше ста солдат и красногвардейцев... Через два часа в думу было сообщено по телефону, что победители двинулись к Инженерному замку. Дума немедленно послала двенадцать своих членов для распространения среди них последнего воззвания Комитета спасения. Некоторые из посланных не вернулись назад... Все другие училища сдались без сопротивления, и юнкера без всяких осложнений были в полной безопасности доставлены в Петропавловскую крепость и в Кронштадт...

Телефонная станция держалась до самого вечера, когда появился большевистский броневик, и матросы пошли на приступ. Перепуганные телефонистки с криком бегали по зданию. Юнкера срывали с себя все знаки различия, а один из них, решивший скрыться, предлагал Вильямсу за его пальто все, что он захочет... "Они нас перебьют! Они нас перебьют!" - кричали юнкера, ибо многие из них еще в Зимнем дворце обещали не подымать оружия против народа. Вильяме предложил им свое посредничество, если они выпустят Антонова. Это было немедленно исполнено. Антонов и Вильяме обратились с речью к победителям-морякам, озлобленным большими потерями, и юнкера снова были отпущены па свободу... Но некоторые из них, перепугавшись, пытались бежать по крыше или спрятаться на чердаке. Их переловили и выбросили на улицу.

Измученные, покрытые кровью, торжествующие матросы и рабочие ворвались в аппаратный зал и, увидев сразу столько хорошеньких девушек, смутились и нерешительно затоптались па месте. Ни одна девушка не пострадала, ни одна не подверглась оскорблению. Перепуганные, они забились в угол и затем, почувствовав себя в безопасности, дали волю своей злости, "У, грязные мужики, невежды! Дураки!.." Матросы и красногвардейцы совсем растерялись. "Звери! Свиньи!" - визжали девушки, с негодованием надевая пальто и шляпы. Как романтичны были их переживания, когда

они передавали патроны и делали перевязки своим смелым молодым защитникам, юнкерам, из которых многие были из лучших русских семей и сражались за возвращение обожаемого царя! А тут все были рабочие да крестьяне - "темный народ"...

Комиссар Военно-революционного комитета, маленький Вишняк, пытался убедить девушек остаться. Он был необычайно вежлив. "С вами очень плохо обращались,говорил он.- Телефонная сеть находилась в руках городской думы. Вам платили по 60 рублей в месяц, заставляли работать по десять часов в сутки и больше... Отныне все будет по-другому. Правительство передаст сеть министерству почт и телеграфов. Вам немедленно подымут жалование до 150 рублей и уменьшат рабочий день. В качестве членов рабочего класса вы должны быть счастливы..."

"Члены рабочего класса! Уж не думает ли он, что между этими... этими животными и нами есть что-нибудь общее? Оставаться? Да хоть бы вы нам дали но тысяче рублей!.." И девушки с величайшим презрением покинули здание.

Остались только служащие, монтеры и рабочие. Но коммутаторы должны работать: телефон был жизненно необходим... Имелось же всего полдюжины опытных телефонисток. Вызвали добровольцев. На призыв ответило до сотни матросов, солдат и рабочих. Шестеро девушек носились кругом, инструктируя, помогая, бранясь... Дело пошло кое-как, но все-таки пошло, и провода снова загудели. Прежде всего установили связь между Смольным, казармами и фабриками, затем отрезали сообщение с думой и юнкерскими училищами... Поздно вечером слух об этом распространился по всему городу, и сотни представителей буржуазии орали в телефонные трубки: "Дураки! Черти! Вы думаете, это надолго? Погодите, вот придут казаки!".

Наступала ночь. На Невском, по которому завывал жестокий ветер, не было почти ни души, только против Казанского собора собралась толпа и продолжала бесконечный спор; несколько рабочих, несколько солдат, а все остальные торговцы, чиновники и им подобные.

"Ленин не заставит немцев заключить мир!" - кричал кто-то.

Молодой солдат с жаром возражал: "А кто виноват? Все Керенский ваш, проклятый буржуй! К черту Керенского! Не хотим его! Хотим Ленина!..".

Около думы офицер с белой повязкой на руке, громко ругаясь, срывал со стены плакаты. Один из них гласил:

"Гласные большевики - населению Петрограда.

В тревожный час, когда городская дума должна была бы направить все свои силы на успокоение населения, обеспечить его хлебом и самым необходимым, правые социал-революционеры и кадеты, забывая свой долг, превратили городскую думу в контрреволюционный митинг, стараясь натравить одну часть населения на другую и тем самым облегчить победу Корнилову - Керенскому. Вместо исполнения прямых своих обязанностей правые социал-революционеры и кадеты превратили городскую думу в арену политической борьбы против Советов р., с. и кр. депутатов, против революционного правительства мира, хлеба и свободы.

Граждане Петрограда! Мы, гласные большевики, избранные вами, доводим до вашего сведения, что правые социал-револю ционеры и кадеты увлеклись контрреволюционной борьбой, забыли свои прямые обязанности и ведут население к голоду, к гражданской войне, к кровопролитию. Мы, избранники 183 000 населения, считаем своим долгом довести все происходящее в городской думе до сведения избирателей и заявляем, что мы слагаем с себя всякую ответственность за грнду-Щио печальные последствия".

Издали доносились случайные выстрелы, по город был холо-доп и спокоен, словно обессилев от судорог, сотрясавших его.