Десять дней октября
Шрифт:
Вскоре вернулся Славка. Сварили пельменей, сели за стол, выпили по первой.
– Ну и чего делать сейчас будешь? – сморщившись, Светка поддела на вилку дымящийся пельмень.
Артем пожал плечами:
– Пока не знаю. Вот и отпуск взял, чтобы отвлечься немного, обдумать всё спокойно.
– Да чего тут думать?! Мне твоя Эльвира эта никогда не нравилась. Фифа этакая, всё ходила нос задирала.
– Ты-то откуда знаешь? – угрюмо спросил Петр. – Ты видала-то её, может, раз или два, да и то мимоходом.
– А я сразу людей вижу, мне много времени не надо, – мотнула головой
Она пододвинула свою рюмку к Петру, возле которого стояла початая бутылка. Потом снова повернулась к Артему:
– А с квартирой чего? Ей, поди, не оставишь?
– Да не знаю. Ей бы одной, конечно, оставлять не стал, но там же дочка, Полинка. Хотел, чтоб у неё своя комната была.
– Не вздумай оставлять! Что дочка? Им и одной комнаты за глаза хватит. А тебе где жить? Снимать, что ли будешь или у матери ютиться? Ишь! Она там, поди, уже губу раскатала. Мужиков водить… Артемка, не вздумай!
– Да плевать мне на неё саму да на мужиков её. Я же говорю, хочу, чтоб у дочери нормальные условия были.
– Ну не знаю… Дурак будешь, если всё ей оставишь, – Светка громко икнула, – Ой, пардон.
В кухню заглянул второй сынишка Петра и Светки, шестилетний Максим:
– Мам, а нам со Славкой чего-нибудь поесть можно?
Мать кивнула на чайник:
– Воды вон набери, чайник поставь, сами чаю себе сделайте. Дядя Артем вам пряников купил с конфетами. Берите к себе их туда, а нам тут не мешайте. У нас тут взрослые разговоры, – она протянула сыну коробку с конфетами. – На, держи.
Светка сама разлила по рюмкам и протянула свою к Артему:
– Давай, Артемка, за тебя… А этой не оставляй ничего, пополам дели всё, как по закону положено. Потом же тебе ещё и алименты платить придется.
– Да тебе-то какое дело? – подал слово со своего места Петр. – Пусть сам решает, не маленький. Оставлять, не оставлять… Вечно лезешь, куда тебя не просят со своими советами.
– А чего это ты её защищаешь, Эльвирку эту, а? – накинулась сразу на мужа Светка. – Ты–то чего тут вякаешь? Тебя вообще никто не спрашивает. А Артемке мы здесь новую бабу найдем, деревенскую, нормальную, а не фифу городскую, – Светка, похоже, в данный момент совсем забыла, что сама была родом из города.
– Ну, нет, – покачал головой Артем. – Мне сейчас голову в этот хомут пихать ни к чему. Я один пожить хочу, ну их всех в баню.
Незаметно за этой пустой болтовней и препирательствами допили первую бутылку. У Светки уже вовсю блестели глаза, она явно захмелела, но, похоже, только входила в кураж. Петр с Артемом были заметно трезвее и молчаливее.
– Как там тетя Лариса поживает? – посмотрел Артем на брата.
Тетя Лариса была матерью Петра. Она три года назад схоронила своего мужа Дмитрия. Врачи так толком и не сказали от чего тот умер – как-то быстро сгорел человек за каких-нибудь три месяца и всё. В больницу ложиться отказался, так дома и помер на своей кровати. Жила тетя Лариса в этой же деревне на соседней улице.
– Да, вроде, нормально, – пожал плечами Петр.
– Чего ей сделается? Она ещё всех нас переживет, – опять
– Она одна или сошлась с кем?
– Одна.
– Так и не разобрались, отчего дядя Дима умер?
– Нет, – покачал головой Петр. – Да кто там разбираться будет? Кому оно надо-то? Помер, да и всё…
Какое-то время посидели молча. Светка о чем-то задумалась и вертела в руках пустую рюмку, Петр хмуро курил возле печки, а Артем смотрел в окно на стоявших чуть в стороне от дома двух теток, болтавших друг с другом и активно жестикулировавших.
– Дядя Гена говорит, сам виноват, что так вышло, – Артем решил поделиться тем, о чем говорили вчера с дядькой. – Дескать, не разобрался в Эльвире своей, женился, так чего сейчас на неё бочку катить? Пожалеть, говорит, её нужно, потому как ещё аукнется ей это когда-нибудь.
– Дурак ваш дядя Гена, – ухмыльнулась Светка. – Он всё добренького из себя строит. Ага, жди, когда ей там аукнется. А сам с голым задом останешься. Я не помню когда уже, встретила его как-то возле магазина на «площадке», разговорилась, так он начал мне про какую-то любовь толковать. Какая к чертям собачьим любовь?! Где он нашел её, любовь эту? Запомни, Артемка – всем на всех наплевать, каждый только о себе думает да под себя гребет. Любовь… Стою тогда, смотрю на него, а сама про себя думаю – дурак, не дурак? Вроде не маленький, а собирает ерунду какую-то.
Артем пожал плечами:
– Не знаю, может, в чем-то он и прав.
– Да брось ты! – Светка потянулась сигаретой к мужу, – Дай подкурить. – Затянувшись, снова повернулась к Артему. – Дядя Гена тебе насоветует. Ты меня слушай, Артемка, я плохого не подскажу, – и снова мужу, – Давай, открывай вторую, а то уснуть с тобой можно.
– Мне-то на работу завтра, – недовольно протянул Петр. – Это вам никуда не надо.
– Какая работа?! Сам же говорил, соляры нету, будешь весь день дрыхнуть под своим грейдером. Наливай, давай!
И опять потянулись полупьяные разговоры, советы чего да как делать, как делить жильё и прочее имущество. Когда вторая бутылка подходила к концу, резко зазвонил мобильник, лежащий тут же на подоконнике.
– Алло! – закричала в трубку Светка. – Танька, ты что ли? Да мы тут сидим, у нас гости. Брат Петькин двоюродный в гости приехал. Ну… Давайте! Давайте, приходите… Вы вдвоем или ещё кто с вами? Ну, давайте, ждем…
– Сейчас Тиуновы придут с самогонкой, – она, пошатываясь, встала. – Петька, слазь ещё в погреб, достань капусты квашеной. Пельменей почти не осталось, закусывать нечем.
– Да вы сдурели что ли? – Петр поднял голову. – Куда её глыкать-то столько?
– Иди давай без лишних разговоров! Не хочешь – не пей, а мы с Артемкой ещё посидим, да и Тиуновы сейчас придут, я говорю. Правда, Артемка? Ты их знаешь? Это соседи наши, через огород живут.
– Да я как-то тоже особо напиваться не хотел сегодня, – поддержал Артем брата. Сильно пьяным он себя не ощущал, но и трезвым, естественно, после двух бутылок на троих не был. – Засветло хотел к дяде Гене вернуться, а уже темнеет.