Десять кругов ада
Шрифт:
За долгие годы в Зоне он привык ко всякой брехне начальников, приучил себя не слушать пустолай, думать о своем, хорошем, если такое отыскивалось в душе.
На сей раз голова была пуста, как трехлитровая банка из-под чифиря, с черными краями, звенящая и бесполезная. Даже не хотелось припоминать, где и когда он встречал этого офицера-краснобая. А ведь видел, точно...
Ворон тихонько сидел на руках у Сынки, удивленный непривычной тишиной в бараке, изредка пытался выглянуть, чтобы увидеть говорившего, но Лебедушкин пресекал попытки засветиться.
Сам
– Не то что моя Наташка... Пишет, ждет, настоящая девушка. А могла бы запросто на мне крест поставить, человек в местах заключения, да еще второй срок - что ж это за муж? А ей все это по фигу... Верно любит! Приедет скоро на свиданку..."
Лебедушкин поймал Батин взгляд. Квазимода смотрел на Сынку задумчиво и пристально, будто знал, о чем тот думает, и присоединялся к этим умным Володькиным мыслям. Чуть кивнул ему.
Хорошо все-таки, когда хоть кто-то есть близкий на свете. Вот Батя, еще ребята, Васька вот в руках, стервец, живая душа.
Володьке стало хорошо. И голос майора будто с неба, издалека, проникал в его подернутое туманом сознание.
– ...создавали для себя богов, которые должны были их наказывать за справедливость к ближним...
И до Квазимоды долетали языческие сказания майора Медведева, как сквозь вату... Трекает с броневичка очередной коммудист... Мало ли их было...
ЗОНА. ВОРОНЦОВ
Ну, хорошо, если были или есть они, эти боги, то уж тогда меня-то, как мученика, в рай они должны определить.
А что? Я не убивал, не прелюбодействовал. Да, воровал, ну так что из того; смотря у кого брать и при каких обстоятельствах... Здесь я могу поспорить с богами, если мне срок в аду решат определить. Или там бессрочно?
А как же тогда душа эта, которая вечная? Значит, есть конец срока? Или вечно она там в котлах и будет топиться, преть? Неверно. Раскаяться душе надо, шанс дать. Даже в Зоне шанс дают, так Бог-то мудрее этих оглоедов.
Так что если из этого ада да в тот, и навечно, тут совсем замкнутый круг получается, где Бога-то милость, о которой попы говорят? Что-то мудрят они, или я не так понял.
Воровал. Один раз огромный ювелирный магазинище на уши поставил. Красиво было. Пугнул только там пистолетом одну дамочку, та описалась от страха, за это и срок схлопотал новый. А с другой стороны, дома-то ее любимый супруг, возможно, так пугает, что она колготки пять раз на день меняет, и ничего. Так где ж справедливость? Я к тому же и ни копеечки потратить-то не успел, сразу из-за этой дамочки и взяли. В чем тут зло обществу?
Плохо, конечно, воровать, людей обманывать. Но ведь и деньги нужны, кто их, какая сука придумала?
– ...жрецы приносили в жертву людей...
Вот и нас тут, в Зоне, приносят в жертву, чтобы похвастаться там, на воле, как закон работает, как наказан злодей. В древности хоть - чик ножичком жертва подрыгается минутку и успокоилась...
Все сидишь и приносишься, приносишься... в жертву. Кому?
– Сейчас тоже в жертву приносят, когда показательные суды устраивают! перебил майора чей-то голос из-за спин.
Я не углядел кто, но молодец, точно вставил.
Майор хладнокровный человек, выжидал, пока тот продолжит, но не дождался.
– Что это там за эрудит выискался?
– спросил не зло так, как только он, Мамочка, может.
– А голову высунуть смелости нет?
– Есть!
– Это Дупелис, литовец, упертый парень. Поднялся, посмотрел открыто в глаза Медведеву. И - смутился майор, крыть-то нечем.
– Прошу реплики не отпускать, у нас есть квартальный план лекций, говорит, - и мы согласно ему дойдем и до показательных судов.
ЗОНА. МЕДВЕДЕВ
Что им еще сказать, чтобы прошибить эту блатоту? Да, общество вынуждено было отделить себя от них и отделило. Часто без оглядки и без меры, будто навсегда, хотя они такие же его члены, как я, жена моя, дети...
Но - они воровали, они грабили, они убивали, наконец, и как тут обществу не защититься от них. В старину таких на кол сажали, и вся недолга. Руку вначале отрубят, потом на все четыре стороны из города. В общем, выталкивало их из себя общество всегда, и правильно, - люди хотят жить не по волчьим законам, а по человеческим.
Но и здесь не ставим же мы на них крест - вот что главное. Ну, понятно, Зона вора лучше не сделает, еще больше звериного в нем может проснуться. Но здесь есть время человеку поразмыслить, как дальше-то жить. Может быть, в этом и был главный и великий смысл того давнего прокурора, кто первым вместо вынесения смертного приговора воришке или убийце повелел: посадите его в темницу, пусть одумается и очистится от зла. Бывают же с теми, кто под высшей мерой ходит, озарения да раскаяния. Ну, там понятно - смерть, но и те, у кого срок маленький, сколько раз за службу мою слово давали не воровать, не грабить - и выходили иными людьми. Так что есть в Зоне великий свой смысл, имя которому - очищение души. Кто-то и пройдет его, несмотря на зло и мразь здешнего мира, а кто-то и не поймет, что шанс ему дала судьба - человеком стать...
– Я уже очистился, а меня не выпускают, - сообщил умник Дупелис, опять меня перебив.
Я кивнул понимающе:
– Хорошо. Идите на вахту и ждите меня, я вас прям счас и выпущу...
– Уж и слова сказать нельзя!
– возмущенно буркнул остряк.
– Каждая минута задержки - еще одни сутки изолятора, - сообщил я ему.
Ушел на вахту уже молча.
Понятно, у них у всех горе, как бы ни хорохорились. Но оно и есть расплата за содеянное. Зона - не только расплата, но и обретение права на будущее, новое будущее. А для этого надо справедливо судить себя - вот я сорвался, вот хотел выместить зло на другом. А не слезливо жалеть себя - ах, какой я бедненький... знаете, братцы...