Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935-1945 гг.
Шрифт:
«В зоне боевых действий: радио следует использовать только для передачи важной с тактической точки зрения информации, по приказу командования или когда местонахождение радиопередатчика уже и так известно противнику.
По пути к зоне патрулирования и обратно: действовать, как указано выше. Менее важные сообщения могут быть отправлены, если это представляется целесообразным, но не часто. В этих случаях следует принять меры предосторожности, чтобы не демаскировать свой путь следования. Следует помнить, что неподалеку могут находиться другие подводные лодки.
Технический аспект: частая
Реагирует ли противник на радиопередачи с подлодок и если реагирует, то как, точно мы не знали (и так никогда и не узнали). В нескольких случаях резкие изменения курса конвоя заставляли нас думать, что несомненно реагирует и принимает решительные меры. Но с другой стороны, было немало случаев, когда, несмотря на высокую радиоактивность подводных лодок в каком-то районе, независимые суда противника, так же как и конвои, шли прямо в этот район, не беря в расчет, что там только недавно имели место случаи гибели отдельных судов и даже сражения против конвоев.
Получаемые нами сведения были весьма противоречивы, поэтому я скептически отнесся к предложению использовать нашими подлодками радиопередачи, чтобы заставить противника обойти «опасный» район и выбрать маршрут, кажущийся безопасным, где на самом деле его поджидали подлодки, но только хранившие радиомолчание.
В военном дневнике я записал:
«Идея использования радио для обмана противника… на мой взгляд, достаточно привлекательна, но только теоретически. На практике все будет намного сложнее. Внимательно рассмотрев данное предложение, я пришел к выводу, что мы неизбежно погрязнем в массе гипотетических предположений и выводов (противник думает… я думаю… поэтому он подумает, что я думаю…), в результате чего принятие рационального решения станет невозможным. Между прочим, существует опасность, что ошибочная или даже просто неточная радиопеленгация даст эффект, прямо противоположный ожидаемому, то есть тому, ради которого и затевался обман».
Тем не менее я решил, что идею следует испытать. 29 июня 1941 года несколько подводных лодок, находившихся на пути домой, получили приказ по достижении района юго-западнее Ирландии максимально использовать свои радиопередатчики, чтобы не дать конвою, замеченному в 300 милях к западу от Ирландии, то есть на более северном участке, повернуть на юг. Насколько мне известно, ничего достойного упоминания не произошло.
Сколько мы ни обсуждали вопрос номер один, почему так трудно обнаружить в море конвой противника, ответ неизменно получался одним и тем же: потому что слишком мало «глаз» участвует в поиске. В распоряжении противника были обширные пространства Северной Атлантики – от Азорских островов до Гренландии и Исландии, – то есть места, чтобы максимально рассредоточить свои конвои, было предостаточно. А благодаря оккупации Исландии и созданию там военно-морских и военно-воздушных баз, а также постоянной поддержке следующих на восток конвоев американцами условия для англичан вряд ли могли быть лучше.
В общем, проблема могла решиться только при увеличении числа подводных лодок. Поэтому, думаю, здесь будет небезынтересно перечислить принимаемые нами меры и происшедшие события, которые привели к изменению боевой мощи подводного флота в Атлантике в 1941 году.
24 июля 1940 года итальянцы предложили направить свои субмарины для участия в битве за Атлантику, конечно, под нашим командованием. Командование ВМС поинтересовалось моим мнением на этот счет. Ввиду малочисленности моих собственных сил я не сомневался ни минуты, и уже на следующий день, 25 июля, предложение было принято, о чем и было уведомлено итальянское военно-морское командование.
Вскоре после этого ко мне явился адмирал Парона, командующий
1) общий контроль и руководство операциями в целом, расположение оперативных зон, а также принятие решений о формах сотрудничества остается в руках немецкого командования;
2) в рамках объединенного командования адмиралу, командующему итальянскими субмаринами, предоставляется значительная свобода действий и ответственности. Итальянские подводники должны знать, что ими командует итальянский адмирал.
Чтобы познакомить итальянцев с обстановкой в Атлантике и нашей тактикой «волчьих стай», было решено, что командиры итальянских субмарин должны некоторое время выходить в боевые походы на немецких лодках, а итальянские экипажи пройдут курс подготовки в одной из балтийских школ.
Базу для итальянцев создали в Бордо. Чтобы максимально облегчить сотрудничество, адмирал Парона временно откомандировал для работы в моем штабе Сестини. Вряд ли он мог сделать лучший выбор. Это был прекрасный человек и отличный офицер. В свою очередь, я отправил в штаб Пароны Рёзинга, также очень опытного командира подводной лодки.
Чтобы итальянцы быстрее приспособились к условиям Атлантики, после прохождения Гибралтара их направили в район Азорских островов, а уже оттуда они прибыли в Бордо – всего туда пришло 27 итальянских субмарин. При первом удобном случае я приехал познакомиться с людьми. И офицеры и матросы произвели неплохое впечатление. Очевидно, они прошли специальный отбор, как и наши подводники. Однако я сразу понял, что в части войны в Атлантике им предстоит еще многому научиться. Это и стало главной задачей, которую Пароне и мне предстояло решить.
Во время Первой мировой войны, будучи в Константинополе, я имел возможность лично убедиться, какое искреннее уважение и восхищение испытывали турецкая армия и турецкий народ к фельдмаршалу барону Кольмару фон дер Гольтцу. От него я узнал, что никогда не стоит пытаться искать в солдатах и мирном населении союзников черты, которые хотелось бы найти. Образ их жизни и образ мыслей, воспитание и обучение солдат отличались от наших. Поэтому, общаясь с союзниками, необходимо с самого начала избавиться от всяческих предрассудков и уж тем более от чувства превосходства. Нужно проявлять максимальное терпение и такт. Мои инструкции немецким подводникам в части взаимоотношений с итальянскими союзниками строились на уроках, усвоенных мною от фельдмаршала. А инструктируя учебные подразделения, я особо подчеркнул, что итальянцам «должно быть позволено самим убедиться в недостатке знаний и прийти к выводу о необходимости приобретения новых, основанных на нашем богатом опыте. Ни в коем случае не следует их подгонять или навязывать свое мнение».
После первого похода к Азорским островам в начале октября итальянцы присоединились к немецким подлодкам на нашем основном театре военных действий – к западу от Северного пролива. Я выбрал для них районы к западу и юго-западу от немецких, где появление воздушной разведки британцев было менее вероятно. Получив итальянское подкрепление, я прежде всего рассчитывал на улучшение состояния разведки и считал, что мое страстное желание получить «больше глаз» близко к выполнению.
Однако в последующий период – в октябре – ноябре 1940 года – меня постигло разочарование. Ни разу итальянцы не помогли немцам вступить в контакт с противником. Их сообщения всегда были крайне неточными, да и поступали слишком поздно. Они не умели ни атаковать собственными силами, ни поддерживать контакт с противником. Если же на наших лодках замечали противника и организовывали совместную атаку, итальянцы также ни разу не приняли в ней участие.