Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935-1945 гг.

Дёниц Карл

С июля 1941 года ежемесячные потери потопленного и поврежденного флота постоянно возрастали и довольно скоро составили 70 % всего итальянского тоннажа на Североафриканском театре военных действий. Снабжение армии Роммеля совершенно не соответствовало ее реальным потребностям. Положение Африканского корпуса стало угрожающим. Вот в это время и вмешался Гитлер, приказав военно-морскому командованию отправить на Средиземноморье подводные лодки. В конце сентября первые 6 подводных лодок из Атлантики прошли Гибралтарский пролив. В начале сентября за ними последовало еще 4 подлодки. Прибытие опытных моряков оказало немедленный эффект. 13 ноября подлодка «U-81» (лейтенант Гугенбергер) к востоку от Гибралтара потопила авианосец «Арк Ройял», 25 ноября «U-331» (лейтенант барон фон Тизенгаузен)

в Восточном Средиземноморье потопила линкор «Бархам», а 14 декабря «U-557» (лейтенант Паульсен) недалеко от Александрии потопила крейсер «Галатея».

В конце октября Гитлер распорядился перевести на Средиземноморье 2-й воздушный флот фельдмаршала Кессельринга. Перед ним была поставлена задача добиться господства в воздухе над жизненно важным районом между Сицилией и Северной Африкой. Ему это удалось в полной мере, и Мальта перестала представлять опасность как база для атаки на итальянские конвои. Благодаря усилиям 2-го флота, а также потоплению британских линкоров подводными лодками, потерям англичан на установленных немцами минных полях в районе Триполи, а также подвигам итальянских «морских дьяволов», проникших на человекоуправляемых торпедах в Александрийскую гавань, атаки англичан на конвои, снабжающие Африканский корпус, были приостановлены. Роммель, который в конце 1941 года был вынужден отойти со своими танками практически туда, где он начинал наступление, в начале 1942 года снова мог атаковать. Ситуация на море и в воздухе над Центральной Атлантикой коренным образом изменилась в нашу пользу.

Вывод подводных лодок в Средиземноморье, конечно, сильно повлиял на наше положение в Атлантике. Однако я считал, что мера была неизбежной, поскольку угроза Африканскому корпусу должна была быть устранена. А 22 ноября 1941 года я получил приказ военно-морского командования, гласивший, что отныне Средиземноморье будет считаться основным театром военных действий и что все подводные лодки следует перевести в Средиземноморье и в район к западу от Гибралтара. В качестве обоснования приводились следующие причины:

«1. Наступление англичан в Северной Африке, а также полученная информация о подготовке совместной высадки англичан и голлистов во французской Северной Африке ставят Италию и наши силы в Средиземноморье в чрезвычайно опасную ситуацию. В этой связи военно-морские силы могут иметь большое влияние и предотвратить надвигающийся кризис, действуя в районе вокруг Гибралтара. Ведь именно в этих водах проходят морские пути как в восточном, так и в западном направлении.

2. В создавшейся ситуации, учитывая важность сохранения наших позиций в Средиземноморье, необходимо полностью переориентировать действия подводных лодок до нормализации положения».

Следующим приказом, датированным 29 ноября 1941 года, нам предписывалось обеспечить постоянное нахождение 15 подводных лодок в Гибралтарском проливе и еще 10 – в Восточном Средиземноморье. Чтобы обеспечить постоянное нахождение 25 подводных лодок в указанных районах, нам пришлось задействовать значительно большее их количество. В действительности это означало, что подводный флот должен в полном составе переключиться на операции в южных морских районах, прекратив свою деятельность в Северной Атлантике.

Я считал непроизводительное использование подводных лодок в Средиземноморье, и в особенности выделение для них районов к западу и востоку от Гибралтара, большой ошибкой. Используя все доступные средства связи, я, как мог, старался довести свое мнение до сведения военно-морского командования. Я настаивал на возвращении субмарин из Гибралтара для возобновления операций в Северной Атлантике.

Я не верил, что англичане воспользуются прямым путем с запада через Гибралтарский пролив и вдоль всего Средиземного моря, чтобы доставить в Египет все необходимое для наступления. Я считал значительно более вероятным, что они выберут путь вокруг Африки через Красное море и Суэцкий канал. Сегодня мы знаем, что мое предположение оказалось верным. Я также сомневался, что поступившая информация о предстоящей высадке англичан и голлистов в районе Орана или Алжира заслуживает доверия. Если бы у противника имелись такие

намерения, какие-то признаки подготовки к столь масштабной операции уже непременно появились бы. В то время в Гибралтаре скопилось очень много судов, но в этом ничего необычного не было, такое происходило достаточно часто, особенно когда формировались конвои в Великобританию. Но отсутствовали какие-либо признаки скопления военных кораблей, которые, безусловно, потребовались бы для обеспечения высадки. На деле же все обстояло как раз наоборот – военно-морские силы Великобритании в этом районе были ослаблены гибелью «Арк Ройял» и других кораблей.

Поэтому я был уверен, что не существует стратегических причин, чтобы постоянно держать 15 подводных лодок в непосредственной близости от Гибралтара. Такое решение было ошибочным и с чисто тактической точки зрения. Район мог постоянно патрулироваться британской авиацией с базы в Гибралтаре, а также противолодочными кораблями, которых здесь тоже было в избытке. Кроме того, когда в конце сентября первые подводные лодки появились в Средиземном море, англичане моментально поняли, что активность немецкого подводного флота в Атлантике уменьшится, и вывели часть своих противолодочных кораблей с этого театра военных действий, чтобы укрепить оборону Гибралтара.

Немецкие подводные лодки, расположенные к востоку и западу от Гибралтара, не могли долго оставаться на поверхности. Они были вынуждены почти все время проводить под водой, постоянно подвергаясь нешуточной опасности. Они практически не имели возможности вести наблюдения и обнаружить противника. Известно, что за все время, которое они находились в этом районе, никакого движения в восточном направлении замечено не было. Находясь в неподвижности под водой, лодки могли атаковать лишь ту цель, которая случайно сама наткнулась на них. Были и потери. Из первой группы субмарин, прошедших в Средиземное море в сентябре, ни одна лодка не была потеряна во время прохождения через пролив. Из второй группы была потеряна одна. После того как англичане укрепили свою противолодочную оборону, три наши лодки были уничтожены, а пять получили настолько серьезные повреждения, что нам пришлось отказаться от мысли доставить их на базу в Бискайский залив. Таким образом, третья часть подлодок из числа участвовавших в операция была потеряна.

Поскольку противолодочные заграждения были быстро усилены, вошедшим в Средиземное море немецким подводным лодкам было не так просто выйти обратно. Следует отметить, что из Атлантики в Средиземное море через Гибралтарский пролив проходит сильное течение (это помимо встречных течений вблизи берега). Поэтому войти в Средиземное море подлодкам было легче – ведь, если их обнаружит противник и загонит под воду, течение само пронесет их через пролив. А вот выйти в Атлантику было уже не так просто. Переход по поверхности в условиях военного времени длился довольно долго и не укладывался в темное время только одних суток. Идти под водой (а этот путь был, скорее всего, единственно возможным, учитывая изобилие противолодочных патрулей противника) было практически невозможным по двум причинам: в середине пролива – из-за сильного встречного течения, а у берегов, где течения были попутными, – из-за навигационных опасностей. Таким образом, войдя в Средиземное море, мои подводные лодки попадали в своего рода «мышеловку». Поэтому нам следовало подумать еще и еще, прежде чем посылать в тот район значительные силы, поскольку их, скорее всего, уже не представится возможность вернуть.

Иными словами, проблема Средиземноморья, во всяком случае насколько она касалась участия подводного флота, была вовсе не однозначной. Основной задачей военно-морского флота Германии вообще и ее подводного флота в частности, задачей, которая по своей важности превосходила любую другую, оставалось ведение операций против торговых судов Великобритании в Атлантике. Именно здесь текли потоки, дававшие силу нашему противнику, и естественно, что охрану этих потоков Британия считала своей первоочередной задачей. Поэтому нам следовало выводить свои силы с этого жизненно важного театра военных действий только в случае особой необходимости и в размерах, соответствующих этой необходимости.