Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935-1945 гг.

Дёниц Карл

Командование подводного флота всегда поддерживало тесные контакты с инженерными службами, занимавшимися разработкой приборов обнаружения. Когда число внезапных атак с воздуха опасно возросло, мы обратились с запросом к экспертам, возможно ли, что с самолета лодку обнаруживают с большого расстояния, еще за пределами видимости. Полученные нами ответы были либо неопределенными, либо отрицательными. Обнаружить на поверхности воды столь маленький объект, как подводная лодка, чрезвычайно трудно, но даже если это возможно, то лишь на небольшом расстоянии. Это мнение основывалось на богатом опыте использования на флоте длинноволновых приборов обнаружения. Втайне от нас англичане разработали новый тип радара, работающий на коротких волнах. У нас

такие исследования не проводились, поэтому мы даже не подозревали о том, что короткие волны позволяют работать на значительно больших расстояниях и намного точнее.

Но после ночных атак британской авиации сомнений больше не оставалось. В моем парижском штабе прошло совещание с привлечением технических экспертов, на котором были выработаны следующие меры:

все подводные лодки должны быть немедленно оборудованы поисковыми приемниками, сигнализирующими об облучении подлодки РЛС противника;

подводные лодки должны быть как можно скорее оборудованы собственной радарной аппаратурой, несмотря на ограниченный радиус действия существующих моделей;

следует провести исследование и выяснить, возможно ли «изолировать» подлодку от радиолокации таким образом, чтобы установленная у противника аппаратура испускала волны, но не получала отраженного сигнала, поскольку сигнал поглощался подлодкой.

Когда 3 подлодки были одновременно выведены из строя во время ночной атаки в Бискайском заливе и оказались перед необходимостью возвращаться на базу по поверхности, не имея возможности погрузиться, я обратился с просьбой к авиаторам о предоставлении им воздушного прикрытия. К сожалению, нам смогли выделить только один «FW-200» – других самолетов, пригодных для выполнения такой работы, в наличии не было.

В моем военном дневнике содержится следующая запись об этом:

«Атака на „U-105“ снова доказала, что, пересекая Бискайский залив, подводные лодки подвергаются нешуточной опасности. Защиты от „сандерлендов“ и тяжелых бомбардировщиков у нас нет, поэтому Бискайский залив стал любимым местом охоты королевских ВВС. Причем, если верить нашим авиаторам, англичане используют даже самые старые модели „сандерлендов“.

Поскольку англичане активно развивают свою радарную технику, опасность будет возрастать. Много лодок будет повреждено или потеряно. Команды подводных лодок не могут не понимать, причем это отнюдь не укрепляет их моральный дух, что в настоящее время у нас нет средств, способных защитить подводную лодку, поврежденную во время воздушной атаки и утратившую способность спрятаться под водой, от последующих атак с воздуха. Присутствия даже небольшого числа истребителей было бы достаточно, чтобы держать на расстоянии вражеские самолеты, которые в настоящее время господствуют в воздухе повсеместно вплоть до побережья Бискайского залива. Мы должны иметь возможность обеспечить воздушное прикрытие поврежденным подлодкам, следующим в ремонт».

По согласованию с командующим военно-воздушными силами Атлантики, который очень рассчитывал на помощь моряков в получении в свое распоряжение дополнительных самолетов, и с разрешения военно-морского командования я вылетел в штаб люфтваффе, чтобы лично встретиться с рейхсмаршалом Герингом. Переговоры прошли успешно, и 24 самолета были направлены в распоряжение командующего ВВС Атлантики.

24 июня я отдал приказ подлодкам «ввиду особой опасности воздушных атак в Бискайском заливе» следовать через залив и днем и ночью под водой, всплывая только для зарядки батарей. В качестве временной меры по усилению противовоздушной обороны все подлодки получили по четыре 8-миллиметровых пулемета. Одновременно шла проработка вопроса установки на субмаринах более тяжелого противовоздушного вооружения.

Все это, однако, были меры оборонительного характера. Они, конечно, давали находившимся на поверхности

воды подводным лодкам несколько больше уверенности в своей способности защититься от внезапного нападения, явившегося следствием предварительного обнаружения, главным образом с воздуха. Но они не могли изменить тот очевидный факт, что англичане создали высокоточный локационный прибор с большой дальностью действия, в результате чего авиация неожиданно стала очень грозным противником, опасным не только для отдельной подлодки, застигнутой врасплох на поверхности воды и атакованной, но и для нашего метода ведения подводной войны в целом. Как известно, мы всегда делали ставку на мобильность подводных лодок при операциях на поверхности воды, а кульминацией нашего метода стала разработанная и успешно применяемая тактика «волчьих стай». Теперь в районах с сильным воздушным патрулированием применение нашей тактики станет невозможным. Если две морские державы сумеют поддерживать воздушное патрулирование над обширными морскими районами, а в перспективе и над всей Атлантикой, совместные атаки на конвои будут обречены на поражение.

И снова встал вопрос о подводных лодках с высокой скоростью движения под водой. Именно такой была лодка Вальтера. Она была создана еще перед войной гениальным конструктором Вальтером и одобрена военно-морским командованием. Но с началом войны работы над проектом были приостановлены, частично из-за недостатка средств, частично ввиду необходимости строить как можно быстрее и как можно больше известных и проверенных подводных лодок. Да и у военно-морского командования, откровенно говоря, имелись сомнения в ее боевых качествах.

По просьбе Вальтера я неоднократно рекомендовал командованию возобновить работы и довести их до конца. Последний раз я это сделал 18 января 1942 года. Подтверждение существования у противника локационного прибора, способного обнаружить объект на поверхности воды, заставило меня еще раз обратиться к командованию 24 июня 1942 года:

«Как бы ни развивалась и чем бы ни завершилась русская кампания, исход войны против англосаксонского господства на море будет решен на море. Основную роль в ней сыграет флот, и это накладывает на него огромную ответственность.

При существующем соотношении сил между нашими военно-морскими силами и флотом противника мы не можем вести с ним войну на равных. Наступательные операции может совершать только подводный флот. Поэтому мы должны еще раз вернуться к вопросу: отвечает ли субмарина сегодняшнего дня как инструмент ведения войны предъявляемым к ней высоким требованиям? Или, быть может, принятые противником оборонительные меры уже значительно снизили ее эффективность?

Мне представляется наиболее уместным провести исследование этого вопроса именно сейчас, когда успехи подводных лодок в слабозащищаемых районах чрезвычайно высоки и это вполне может подтолкнуть нас к переоценке значения субмарины, упустив из виду баланс между нею как инструментом ведения войны, и оборонительными противолодочными мерами противника. По моему мнению, следует еще раз подвергнуть пристальному анализу ее характеристики и потенциальные возможности, ее уязвимые места и тактические недостатки, являющиеся их следствием, разработать меры по их устранению.

В целом немецкая субмарина, с точки зрения военно-морской техники и архитектуры, является законченным продуктом эволюционного процесса создания подводного корабля, зависимого от двух типов двигателей, для приведения его в движение на воде и под водой. Судя по доступной во время войны информации, наши подводные лодки по всем показателям превосходят подлодки других стран. Программа строительства подводного флота составлена, утверждена, выполняется и уже не подлежит изменениям, разве только для внесения каких-то технических изменений. Лично я не считаю, что в существующих типах подводных кораблей есть смысл что-то менять, – и конструкция корпуса, и их техническое оснащение достаточно хороши.