Десять маленьких вдохов

Такер К. А.

– Чего бы это ни стоило, я никогда не видел Трента таким счастливым, каким он был с тобой. Никогда.

* * *

Я уставилась на огромные дубовые двери. Они так сильно контрастировали со стерильно-белой внутренней отделкой клиники.

Мой дом на ближайшее время.

Пухлая ручка скользнула в мою ладонь, и я не отпрянула.

– Не переживай. Не так уж тут и плохо, а если ты будешь хорошей, то когда тебя отпустят, мы пойдем есть мороженое, – сказала Мия с грустью

на лице.

Они с Дэном гуляли по зоопаркам и паркам Чикаго, пока Шторм оставалась со мной. Сейчас они пришли попрощаться. Она подняла свободную руку и показала два пальца.

– По три шарика!

Шторм появилась позади нее, держа Дэна за руку, и рассмеялась.

– Все правильно, Мия, – и подмигнула мне.

– Готова? – спросила Ливи, повиснув у меня на локте.

Глубоко вдохнув, я снова осмотрела это место.

– Выглядит чересчур шикарно.

– Не парься. Я знаю парня, который знает парня… который знает другого парня, – усмехнулся Дэн.

По какой-то причине, я ему не поверила. У меня возникло ощущение, что в этом как-то замешаны ухоженные руки Картера Рейнольдса. Может быть, мне повезло с участием в акции «купи два по цене одного», потому что Штейнер не помог его сыну в первый раз. Хотя, в виде исключения, я этому не перечила.

Ливи и я пошли вперед, ступая в ногу.

– Спасибо, что делаешь это, Кейси, – прошептала она, смахивая катившуюся по щеке слезу.

Мужчина в светло-голубой униформе открыл дверь и протянул руку, предлагая взять мою сумку.

– Я буду звонить так часто, как мне разрешат, – вскрикнула Ливи, последний раз сжимая мое предплечье, прежде чем меня отпустить.

Я подмигнула, нацепив на лицо храброе выражение.

– Увидимся над водой.

Глава 18

Я этого не переживу.

Я не смогу это пережить.

Все, чего они от меня хотят, – это разговор. Говори, говори, говори. О своих чувствах, кошмарах, практически совершенном нападении на мужчину, атаковавшего твою подругу, мертвых родителях, Дженни, Билли, Тренте. Каждый раз, когда я заталкивала все эти вещи в темный, тесный шкаф, где им и надлежало находиться, доктор Штейнер врывался туда и вытаскивал их обратно на свет, словно это было его навязчивой идеей, хотя я лягалась и орала, вцепившись в его пиджак.

Ничего мне не поможет.

Не поможет успокоительное. От него я чувствую усталость и тошноту. Доктор Штейнер сказал, что лекарству потребуется время, чтобы начать действовать.

Я сказала, что двину ему в морду.

Ненавижу его до глубины души.

А когда я закрываю глаза ночью, меня встречает Трент. Смеясь. Всегда смеясь.

Однажды я рассказала об этом доктору Штейнеру на ежедневном личном сеансе в его кабинете.

– Думаешь, он смеется, Кейси? – спросил он.

– Разве я не это только

что сказала?

– Нет, ты сказала, что тебе приснился сон, в котором он над тобой смеялся. Но веришь ли ты, что он смеется?

– Не знаю, – пожала плечами я.

– Не знаешь?

Я зло взглянула на него. Этот разговор продолжался намного дольше, чем я ожидала. Вот, что я получила за то, что открыла свой большой рот. Обычно я молчу и даю односложные ответы – «да» и «нет». Пока они меня устраивали. Не знаю, почему я подумала, что эта тема будет безобидной.

– Давай на минутку об этом задумаемся, Кейси, ладно?

Он откинулся на спинку стула и просто сидел, наблюдая за мной. Он думает об этом? Он думает, что я думаю? Это действовало на нервы. Я позволила своему вниманию рассредоточиться по кабинету, чтобы отвлечься от неловкости. Кабинет был маленьким и вписывался в интерьер клиники. Стены были забаррикадированы книгами, как и должно быть в кабинете всякого порядочного мозгоправа. Но Штейнер не был похож ни на одного мозгоправа, которого я встречала ранее. Не знаю, как описать его. Голос, манеры, все это было необычным.

– Трент – молодой парень из колледжа, который перепил однажды вечером, как и многие студенты. А потом он совершил ужасную, глупую ошибку.

Руки сжались в кулаки, и я подалась вперед, сидя в кресле, представляя, что плююсь кислотой в Штейнера, и она растворяет его кожу.

– Ошибку? – прошипела я. Ненавижу это слово. Ненавижу, когда оно используется для описания той ночи. – Мои родители мертвы.

Доктор Штейнер поднял палец.

– Это результат его ужасной, глупой ошибки. Но не его ужасная, глупая ошибка, разве нет?

Ответа от меня не последовало, я была слишком занята, разглядывая синий ковер на полу. Я почувствовала, как что-то ударилось в мой лоб. Я опустила глаза и увидела у себя на коленях скрепку.

– Вы только что запустили в меня скрепкой? – спросила я, абсолютно искренне удивившись.

– Ответь на вопрос.

Я стиснула зубы.

– Что было ужасной, глупой, изменившей жизнь, ошибкой Трента? – надавил на меня доктор Штейнер.

– Он ехал домой, – проворчала я.

В мой лоб врезалась очередная скрепка, когда доктор Штейнер неистово затряс головой. Его голос стал чуточку выше.

– Нет.

– Он дал ключи своему другу, чтобы тот отвез их домой.

– Бинго! Он сделал выбор, находясь в состоянии алкогольного опьянения, выбор, который ему никогда не стоило делать. Очень плохой и очень опасный выбор. А когда он протрезвел, узнал, что этот его выбор убил шестерых человек. – Последовала длительная пауза. – Поставь на мгновение себя на его место, Кейси.

– Не буду…

Доктор Штейнер предвидел мой ответ и пресек протест на корню.

– Ты же напивалась раньше?