Десять новелл
Шрифт:
– Да это просто дьявол во плоти!
– не удержалась возгласа мисс Кэрнаби.
Пуаро продолжал:
– Помните, я попросил вас сказать доктору Андерсену, что вы когда-то болели туберкулезом? Так вот: в шприце нашего доктора, когда его арестовали, оказались палочки Коха, бациллы туберкулеза. Поскольку вы совершенно здоровы, эти бациллы вам не повредили бы ничуть. Я потому и просил вас, чтобы вы сказали о туберкулезе острой формы - чтобы он не выбрал часом другую бациллу.
– Но хватит ли доказательств для суда над ним?!
– О!
– сказал Джэпп.
–
– Думаю, - печально сказал Пуаро, - что это убийца с большим стажем. Кстати, выяснилось, что из университета его исключили за садизм, а историю с матерью- еврейкой он выдумал, чтобы вызывать к себе сочувствие.
Эми Кэрнаби вздохнула.
– Что такое?
– встрепенулся Эркюль Пуаро.
– Да вот, вспомнила я о своих снах - тогда, во время первого праздника на Зеленых Холмах. Поверьте, я вправду видела, что переделала весь мир - и нет больше голода, войн, болезней.
– Мадемуазель, - галантно склонил голову Пуаро, - это был самый лучший на свете сон.
Агата Кристи. Красный сигнал
– Нет, это просто потрясающе, - сказала хорошенькая миссис Эверслей, широко раскрыв свои милые, но чуть пустоватые голубые глаза.
– Все говорят, что женщины имеют шестое чувство. Вы этому верите, сэр Алингтон?
Знаменитый психиатр улыбнулся сардонически. Он безгранично презирал этот тип хорошеньких, глуповатых женщин. Алингтон Вест, самоуверенный полный мужчина, был высшим авторитетом по душевным болезням и в полной мере осознавал свое положение и славу.
– Говорят ужасно много всякой чепухи, я это знаю, миссис Эверслей. Но что означает сам термин - шестое чувство?
– Ох, уж эти ученые мужи. Вы всегда любите такую точность. Но ведь это поистине сверхъестественно, когда человек иногда просто чувствует, я имею в виду на самом деле удивительную проницательность Клер, ты ведь понимаешь, о чем я говорю?
И она наклонилась к хозяйке дома, чуть надув губки. Клер Трент ответила не сразу. За обеденным столом собралось небольшое общество. Клер Трент, ее муж, Виолета Эверслей, сэр Алингтон Вест, его племянник Дермот Вест - старый приятель Джека Трента и, наконец, сам Джек Трент, несколько тяжеловатый цветущий мужчина с добродушной улыбкой и ленивым смехом.
– Какая чушь, Виолета! Твой лучший друг погибает в железнодорожной катастрофе, и ты тут же вспоминаешь, что в прошлый вторник тебе приснилась черная кошка, - великолепно! И все это время ты чувствовала что-то должно случиться.
– О нет, Джек, ты путаешь предчувствие с интуицией. Ну послушайте, сэр Алингтон, вы же должны признать, что предчувствие бывает на самом деле?
– Может быть, в какой-то мере, - осторожно признал врач, - но многое зависит от совпадений, и, кроме того, почти всегда неизбежно история создается после того, как случится событие, - и это также необходимо учитывать.
– Я не думаю, что существует нечто, что мы называем предчувствием, сказала Клер Трент довольно резко, - или интуиция, или шестое чувство, или еще что-то, о чем мы так много
– Это едва ли подходящее сравнение, миссис Трент, - сказал Дермот Вест, подняв наконец голову и вступая в разговор. В его ясных серых глазах был странный блеск, и они необычно выделялись на сильно загорелом лице.
– Видите ли, вы забыли о сигналах.
– Каких сигналах?
– Ну как же, зеленом, когда все в порядке, и красном - сигнале опасности.
– Красный сигнал опасности - это потрясающе!
– выдохнула Виолета Эверслей.
Дермот нетерпеливо отвернулся от нее.
– Это, конечно, следует понимать иносказательней. Впереди опасность! Красный сигнал! Будь осторожен!
– Трент посмотрел на него с любопытством.
– Дермот, старина, ты об этом говоришь так, словно сам все это испытал.
– Так оно и есть, точнее, так и было.
– Расскажите нам об этом.
– Я могу рассказать всего лишь об одном случае. Это было в Месопотамии сразу же после Дня перемирия. Однажды вечером я вошел в свою палатку, и меня охватило сильнейшее чувство. Опасность! Будь осторожен. У меня не было даже намека на то, с чем это связано. Я обошел весь лагерь, бесполезно суетился, напрасно беспокоясь, предпринял все предосторожности против нападения враждебных арабов и вернулся в свою палатку. Как только я в нее вошел, чувство опасности вспыхнуло снова, еще сильнее, чем прежде. Опасность! В конце концов, я взял одеяло, вышел наружу, закутался в него и лег спать.
– Ну и что?
– А на следующее утро, когда я вошел в палатку, первое, что я увидел, был огромный самодельный нож, чуть ли не в пол-ярда длиной, воткнутый в койку, на которой я должен был спать. Вскорости я узнал, что это сделал один из служивших у нас арабов. Его сына расстреляли за шпионаж. Ну, что вы на это скажете, дядя Алингтон? Это я и называю красным сигналом.
Научное светило улыбнулось неопределенно.
– Очень интересный рассказ, милый Дермот.
– Но вы все-таки относитесь к моему рассказу с осторожностью.
– Да-да. Я нисколько не сомневаюсь, что у тебя было предчувствие опасности, как ты говоришь. Похоже на то, что это предчувствие возникло извне, под впечатлением некоего внешнего воздействия на твою психику. Но в наши дни мы обнаруживаем, что почти все возникает изнутри - из нашего подсознания.
– Старое доброе подсознание, - вставил Джек Трент, - теперь все считают его мастером на все руки.
Сэр Алингтон продолжал, не обращая внимания на это замечание:
– Я могу предположить, что этот араб своим взглядом или видом мог себя выдать. Твое сознание этого не отметило или не запомнило, но с твоим подсознанием все было не так. Подсознание никогда ничего не забывает. Мы также полагаем, что подсознание способно рассуждать и делать заключение и полностью не зависит от воли высшего сознания. Твое подсознание, следовательно, было уверено в том, что на тебя может быть совершено покушение, и смогло заставить свое состояние реализоваться в твоем сознании.