Десять тысяч небес над тобой

Грей Клаудия

— Это как, если мы проиграем войну, нам придется измениться? Как в Гражданской войне? — Реконструкция и Джим Кроу — это отстой, но даже это звучит лучше, чем альтернатива. — Или так, что если мы проиграем войну, Адольф Гитлер правит миром?

— То, что говорят ребята в казарме, звучит скорее, как Гитлер. Тем не менее, сейчас военное время. Они могут преувеличивать. Все ненавидят врага, верно?

Мы должны надеяться.

— Слушай, у нас нет возможности навсегда прекратить исследования твоих родителей, независимо от того, что говорит Конли, — Тео берёт меня за руку,

чтобы привлечь внимание к своим словам для или просто для успокоения, но я ярко чувствую его прикосновение. — Скажем, нам удастся заразить их проект вирусом, испортить компьютерную систему, которую у них здесь развернута — в которой, кстати, такие взаимосвязи, что всё это было бы катастрофой. Как ты думаешь, сколько времени для твоих родителей займёт восстановление? Год? Немного меньше?

— У них есть год?

Мы слышим звук смеха Джози, она обычно так смеется при ужасных отцовских шутках. Если я это сделаю, я предам и свою сестру тоже. Чувство вины похоже на кулак, закрывающийся вокруг меня, который сжимается всё крепче и крепче, пока я не вспоминаю, как дышать.

Я шепчу:

— Если бы мой Пол был здесь, я… Я думаю, что он сказал бы оставить его и спасти их.

— Если бы он был здесь, ты бы сказала ему заткнуться, пока ты спасаешь его задницу.

Несмотря ни на что, я смеюсь.

— Наверное.

— Слушай. Это «лекарство» от Ночного вора, о котором говорит Конли, даже он признаёт, что это может не сработать, — говорит Тео. — Если ты заставляешь себя пройти через это ради меня, не беспокойся. Но дело не только во мне. Мы должны вернуть Пола. Это значит, что мы сделаем всё, что должны. Правильно?

— Правильно, — говорю я, стараясь не слышать, как моя семья разговаривает внутри.

Тео сияет, как будто всё в порядке, когда это так очевидно. Он делает это, чтобы помочь Полу, и я чувствую волну неожиданной нежности к нему.

— Ладно, — говорит он. — Теперь всё, что нам нужно сделать, это выяснить, как добраться до Сан-Франциско.

Мы представим это как романтический отпуск, утверждая, что у Тео отпуск. (Надеюсь, он сможет его получить.) Пока мне не назначена новая военная работа, уничтожение завода боеприпасов означает, что у меня есть свободное время. Так почему бы не Сан-Франциско?

Перед тем, как мы поговорим с моими родителями, Тео спрашивает:

— Ты уверена, что они скажут «да», а не направят дробовик мне в голову?

— Папа не из тех, кто любит пострелять. Мама, может быть, но, вероятно нет — кроме того, я помню, как они отреагировали, когда я сказала им, что мы с Полом влюблены. Может, мама и папа не близки с Тео в этой вселенной, но он им нравится. Они не ханжи. Они… реалисты. — В любом случае, если бы она собиралась пристрелить тебя, она бы сделала это сегодня утром.

— Это не так утешительно, как ты думаешь.

Но просить родителей отпустить тебя на выходные с парнем, который тайком входит и выходит из твоей комнаты, независимо от того, в какой вселенной ты находишься, это не очень хорошо.

— Я не могу поверить, что ты просишь нас об этом, — говорит папа, вышагивая по гостиной. — Не знаю о чём ты думаешь. Путешествие

в Сан-Франциско! Это возмутительно.

Мы с Тео осмелились взглянуть друг на друга. Выражение его лица говорит то, о чём я думаю: мы облажались.

Мама впервые вступает в разговор с тех пор, как я спросила её о поездке.

— Генри, не было проблем с поездами на севере.

Папа не успокаивается.

— Пока что. Но проблемы могут возникнуть в любой момент, разве сегодняшний рейд не научил нас чему-нибудь? Мы не знаем, когда будет следующая атака. Нам этого не узнать.

Подождите. Он не испугался мысли о моём пребывании в отеле с Тео. Папа расстроен, потому что я хочу на время уехать из дома.

Я рискую.

— Папа, рейд прошлой ночью… нас почти взорвали.

Мамин голос резок.

— Не напоминай нам.

— Разве вы не видите? Мы в опасности везде. Всё время. Не похоже, что мне будет безопаснее, если я останусь здесь.

Через мгновение мама кивает, но папа продолжает настаивать на своём.

— Ты помнишь, что случилось с тётей Сюзанной. Все говорили, что пассажирские корабли были в безопасности, пока они плыли под нейтральным флагом, но всё же… — его слова обрываются и мама берёт его за руку.

Тётя Сюзанна мертва.

Сначала я не могу этого осознать. Она, моя легкомысленная, избалованная тётя из Лондона, которая, казалось, никогда не заботилась ни о чём, кроме моды и высшего общества, но она любила всех нас и тепло встречала нас всякий раз, когда мы посещали Великобританию. Однажды, когда я была маленькой, она взяла меня на чай в какой-то шикарный отель, и я почувствовала себя такой взрослой. Такой особенной.

В последний раз я видела тётю Сюзанну в другом измерении, футуристическом Лондоне, где мои родители умерли, когда я была маленькой, и она вырастила меня. Было ясно, что она не преуспела в материнстве, материнские инстинкты и тётя Сюзанна — вещи не совместимые. Но всё же, она забрала меня. Она сделала всё, что смогла.

Теперь я представляла её на корабле в океане, когда в них попали торпеды и корабль быстро пошел ко дну. Она должно быть была так напугана, и не было бы никакой надежды на спасение. Не было выхода.

Мама гладит папину руку.

— Маргарет права. Безопасность — это роскошь, которой у нас не было уже долгое время и может никогда больше не будет.

Он не спорит и просто меняет стратегию.

— Ей восемнадцать, и мы отпускаем её с её парнем?

— Мы должны жить полной жизнью, — говорит мама. Мы все понимаем то, что она не договаривает.

Папа пожимает плечами, и я понимаю, что мы больше, чем на полпути к «да». Мама всегда в итоге побеждает.

Тео был готов солгать, чтобы поехать со мной в Сан-Франциско, но ему не пришлось. Он смог взять отпуск, и его вышестоящие должностные лица дали ему целых три выходных. Как бы я не была рада, что мне не придётся делать это в одиночку, присутствие Тео усложняет ситуацию и мы не можем поговорить об этом.

Одно дело притвориться парой, когда мы сидим на диване моих родителей. Другое, это притворяться всю дорогу до отеля и все выходные.