Десять тысяч золотых
Шрифт:
— Эй, мне показалось, или ты снова срифмовал? Это уже слишком! — Разозлился я и метнулся прямо к пританцовывающему Жмурику.
Тот молниеносно метнулся в сторону, а ко мне прилетела пара его топоров. Я отбился и последовал за ним, стараясь хотя бы разок ударить этого хвастуна.
— Торро-торро! — Он достал красную тряпку, сотканную целиком из тумана, и стал размахивать ей туда-сюда.
Отлично, похоже, веселье от боя заставило его посвятить мне все свое внимание. Нужно было лишь продолжать в том же духе, чтобы команда успела спасти остальных. В безумном ритме сражения с сотней различных клинков и острий я кромсал все подряд,
Мои возможности уже были на пределе, а силы Жмурика вовсе не иссякали. Наконец, эта разница дала о себе знать. В какой-то момент я таки допустил ошибку: промахнулся и позволил одному кинжалу ударить сквозь броню. За ним в колено вонзился второй, затем третий. Со спины меня проткнуло насквозь полуторным мечом, по голове с грохотом долбанул молот, плечо рассекло гигантской боевой секирой. Я обессилено рухнул на колени, а шут в ритме вальса оказался рядом. Ну я поднял было руку, чтобы всадить клинок прямо ему в грудак (а вдруг метафорическая рана ему бы нанесла урон также, как и реальная), но не прокатило и в мою конечность тотчас впился заостренный даггер.
— Ай! Ну за что?! — Завопил я и из последних сил бросился на шута с кулаками. Он вальяжно отстранился, а затем вдруг с писклявым криком зарядил мне в грудную клетку и встал на одной ноге, точно южный монах.
— Ты чего сейчас сделал? — В мой тон вторгся страх, когда я почувствовал, как резко внутри меня все стало нагреваться. Даже горячеть.
— Это всего лишь удар яростного огневестника. Помнишь?
— А? Но это все выдумк… — Не успел закончить я, ведь в секунду пламя внутри меня стало настолько горячеть, что аж перехватило дыхание.
Я успел издать лишь сдавленный крик, когда внезапно охвативший меня огонь стал полыхать. Меня словно съедало заживо яростное пламя, боль была такая, что магия крови показалась мне легким бризом. Я заорал от невыносимой агонии на всю улицу, а Жмурик лишь продолжал плясать вокруг с жуткой гримасой. Абстракция какая-то получилась!
— Правда я ввел коррективы в реализацию удара. Разрыв сердца это неинтересено и не захватывающе, а вот поджог… Огневестник-то огненный! — Улыбнулся мне шут сквозь пылающую завесу.
— Стой! Нет! Нет! А… А кабан?! — Выдавил я из себя, пока мои доспехи плавились и стекали наземь.
— Какой еще кабан? — Шут ради интереса поубавил пламя.
— Ты ведь… Хотел… Поесть кабана! Я могу тебе вспомнить, как он был на вкус! Я же ел!
Удивительно, но эта идея надавить на его гурманскую натуру сработала. Шут любезно прекратил сжигать меня живьем и уставился зашитыми глазами за горизонт, задумчиво протирая пальцем подбородок. Наконец, безумный клоун размашисто махнул рукой и заявил:
— Ладно, война войной, а обед по расписанию. Поедим, а потом уж начнем беспощадные пытки!
Не успел я похвалить его за такое решение, как мерзкая пелена темного тумана вновь обволокла нас обоих целиком. Дышать было трудно, воздух словно твердел в носоглотке и не мог пройти дальше, но вскоре это прекратилось и мы вернулись в тот самый обеденный зал Иллария. Только на этот раз, на столе была
— Ну так что, по рюмочке-другой пропустим? — Душевно пригласил я шута к столу.
— Не откажусь от такого антракта! — Усмехнулся он и мы принялись пировать. Я без стыда отрубил себе внушительный кусок кабанины и вгрызся в него со всей силы, смакуя каждый кусочек прожаренного мясца. Даже если не спасусь, то хоть поем нахаляву.
— Ну, за нас! — Я гордо наполнил бокалы, а затем резко убрал свой, — не чокаясь.
— Хе. Веселый ты парень, Билл. Печально даже, что придется тебя пытать и кошмарить, но таково мое кредо. Хотя это не то чтобы гораздо хуже того, что происходит с душами в Астрине после смерти. Думаешь, все попадают к Богине Милосердия или Великому Творцу? Ага, дулю! Боги у нас бывают крайне коварные, что угодно могут придумать.
— Эх, а я всего лишь хотел спасти принцессу, — наигранно расстроился я и тут же залил грусть бокалом винца.
— Кому ты рассказываешь? Ты просто хотел заработать деньжат, а последствия хотел спихнуть на кого-то другого. А в итоге… Ну, смешно получилось.
— Ага, настоящая комедия, — почесал я затылок, — а вообще, с принцессой-то что? Может, расскажешь, раз так уверен в своей победой?
— А я почем знаю? Не я накладывал на нее это проклятье, знаешь ли. Я год назад спокойно в камне сидел, придумывал сценарий нового выступления.
— Ну ты ведь связал сны всех жителей города магией кошмаров, так? Должен знать! — С нажимом произнес я, пока шут жадно облизывал пальцы, — так что скажи хоть, что там с ней. У тебя и так достаточно способов меня мучать.
— Да-да, в этом ты прав… Ну ладно, давай-ка глянем, — он покрутил рукой и распахнул очередной туманный разлом: за ним скрывалась напуганная блондинка в изорванном платьице, на которую со всех сторон напирали чудовища всех мастей и масштабов.
— Кажется, на нее применили одно из сильнейших заклинаний нашей школы. Да-да, это оно. Опытный маг вводит тело в состояние, походящее на смерть. Но только оно не убивает, это все иллюзия сродни игре актера. Сознание живее всех живых и постоянно вынуждено страдать. Такая себе тюрьма для разума выходит, приятного мало… Хотя что я тебе рассказываю, ты же ознакомлен! — Он посмеялся так, словно только что рассказал похабный анекдот.
— И что, можно было бы ее спасти с помощью такой же магии? — Спросил я, жестикулируя кабаньей ногой, — или это уже невозможно?
— А что, хотел бы освободить ее от мучений ценой собственной жизни? Это было бы весьма благородно.
— Еще чего! Надо оно мне, я ее даже не знаю! — Хмыкнул я, — просто интересуюсь. Помирать, так с музыкой.
— Ну… Думаю, если бы кто-то вырвал ее из кошмаров силком с той стороны, то она вполне может проснуться, как и твоя команда. Но увы, никто этого сделать не способен. Хранящие ее твари слишком сильны, да и вообще умельцев крайне мало. Тот архимаг, которого ты заколол, таким был, но он же не был на стороне Иллария. Наоборот, решил с моей помощью весь город ему разворотить, больной человек… Точнее получеловек, да, — развел руками шут и отгрыз акульими зубами кусок мяса.