Десять заповедей мертвеца
Шрифт:
Кричевский молчал. Подросток сгорбился, руки он держал между тощих коленок, как будто его знобило. Все-таки какой он еще ребенок… Мне стало жаль мальчишку. Уж он-то был точно неповинен в темных тайнах, опутавших его семью.
– И что было дальше? – мягко спросила я.
– Я убежал и несколько часов бродил по городу, – продолжил рассказ Кричевский. – Была уже ночь…
Как же, как же! Прекрасно помню эту ночь. Мы с Владом метались по городу в поисках мальчишки, как ошпаренные коты.
– Когда я очнулся, то сообразил,
– Да, дружок. Если ты и дальше будешь так же нервно реагировать на житейские трудности, то на свете ты не жилец, – сочувственно покивала я и только тут поняла, с кем разговариваю.
– Извини, – спохватилась я. Но было уже поздно – подросток с обидой смотрел на меня, губы его дрожали.
– Вы не имеете никакого права меня оскорблять! – отчеканил Валентин. Рука его легла на ручку дверцы.
– Ты прав! – Я пожала плечами. – Ну, я же извинилась. Просто… понимаешь, моя работа связана с опасностью. Много раз я бывала в двух шагах от черты… а иногда и за чертой. Я привыкла ценить жизнь. Это бесценный дар. На свете множество людей, которые согласились бы на все, лишь бы продлить свои жизни – хотя бы ненадолго. До тех пор, пока вырастут дети. До тех пор, пока не будет сделано главное… Поэтому мне непонятны твои мотивы. Извини, если обидела.
Валентин слегка остыл. По крайней мере, вылезать из машины он передумал.
– И тут я услышал голос, – вдруг сказал мальчик.
– Голос? – нахмурилась я.
– Да, женский голос. Он сказал: «А ты знаешь, что самоубийство – страшный грех?»
Узнаю знакомые интонации!
– Это была Жанна?
– Да, – улыбнулся Валентин. – И дальше у нас пошел разговор с такой высокой ноты… о таких важных вещах… Я так с девушками никогда не разговаривал.
– И Жанна пригласила тебя к себе, – кивнула я. Эта часть истории мне известна.
– Да, потому что я ужасно замерз. Бабушка и мама себе невесть что вообразили, – нахмурился мальчик. – На самом деле у нас все было очень целомудренно. Жанна мне постелила на полу, на матрасе. И только под утро, когда я начал плакать во сне, она пришла и меня утешила…
Я завела мотор.
– Ладно, Ромео. Скоро вернешься к твоей Джульетте. Скоро эта история останется позади и забудется, как страшный сон.
– А мама? Вы забываете о маме, – горько произнес Валя. – Что, если она не поправится?
– От нас с тобой здесь мало что зависит. Будем надеяться на лучшее.
Я вывела «Фольксваген» на дорогу – и чуть не врезалась в столб, когда Валентин схватил меня за руку.
– Ты что?! – заорала я. – Жить надоело?
Так, этого парня надо поскорее сдать куда следует. Со своими суицидальными наклонностями Кричевский опасен не только для себя самого, но и для окружающих…
– Куда
– Я же тебе объяснила! Сейчас поедем домой, оттуда я позвоню в полицию. И скоро все выяснится. Да не трясись ты так!
– Только не домой! – Губы Валентина дрожали. – Мне нельзя домой! Неужели вы не понимаете?
Я посмотрела на мальчишку. Паренек явно на грани нервного срыва. Не будем обострять…
– Хорошо, успокойся. Домой ты ехать не желаешь, это я уже поняла. Везти тебя в ближайшее отделение мне тоже не хочется. Провести ночь в «обезьяннике» – не самое приятное времяпровождение. А разбираться с тем, что ты больше не обвиняемый, а, напротив, ценный свидетель, там никто не будет. По крайней мере, до утра. Утром я позвоню кому следует… у меня есть связи в городском УВД. Тебя, по крайней мере, выслушают, гарантирую. Но больше ничего обещать не могу.
– А можно, я проведу эту ночь не дома? – вскинул на меня глаза Валентин.
– А где?!
– Ну… у вас.
Я удивилась:
– Слушай, вообще-то, я последнее время живу у тебя, не забыл?
– Да нет, вы не поняли! – тряхнул челкой мальчик. – Отвезите меня к себе домой. А утром… утром позвоните следователю, раз так надо.
Тут я призадумалась. Мысль была дельная. Раз парнишка так боится возвращаться домой, что ж, пусть проведет эту ночь у нас с Милой. Тетушка будет рада – она вообще обожает помогать ближним. И дальним, кстати, тоже. А у меня будет время выяснить, почему мальчик так боится ехать домой.
– Ладно, пристегнись. И не вздумай больше хватать меня за руки! – строго сказала я и развернула машину. – Но учти! Если ты мне солгал и на самом деле все было не так, как ты рассказал, то сейчас я становлюсь соучастником убийства…
Несмотря на поздний час, Мила еще не спала. С дороги я позвонила тете и предупредила, что везу гостя. Так что Мила встретила нас очень приветливо и сразу же принялась хлопотать, как устроить гостя поудобнее. Тетиному обаянию сопротивляться невозможно. Вот и Валя Кричевский не смог устоять и вскоре уже пил чай с бубликами на нашей чистенькой кухне и рассказывал о себе. Мила ахала и сочувственно кивала, подливала чай – в общем, лучшей психотерапии для парня было не сыскать.
– Ладно, ложись спать, а утром я позвоню следователю, – сказала я Валентину. – Мы с тобой подъедем в УВД, тебе придется дать показания.
Парнишка кивнул и принялся отчаянно зевать, прикрывая рот ладонью. Честно говоря, я тоже чувствовала себя вымотанной до предела. День был длинным, а время уже приближалось к четырем утра. Мила постелила Валентину в моей комнате, а я собиралась провести ночь на раскладном кресле.
Но поспать мне не пришлось.
На дисплее высветился номер Жанны Подарковой. Покосившись на Валентина, я вышла в прихожую и только там приняла вызов.