Десять желаний
Шрифт:
* * *
— Катюша, ты когда-нибудь угомонишься?
Валера поглаживал ее колено, торчащее из-под короткого халатика.
— Погоди… Три страницы осталось…
— Уже за полночь. Я жду тебя. А ты сидишь здесь, на кровати, прямо передо мной, прямо после душа — и все твои мысли заняты книгой о секретах эффективных продаж? Ты вообще человек? Ты слышишь меня?
Валера подождал. Потом выхватил книгу у нее из рук, захлопнул и положил на край тумбочки.
Катя
— Да, я человек. И да — ты привлек мое внимание. Теперь верни книгу.
— Неа.
— Осталось всего пара страниц! Верни!
Он растянулся на всю длину кровати и улыбался, как Чеширский кот.
Катя перегнулась через него, чтобы достать книгу. Он легко подхватил ее и усадил себе на живот.
— Сними полотенце с волос… — сказал он, лаская ее бедра.
Она послушно сняла. Тряхнула головой — волосы тяжело упали на плечи. Несколько прядей попало на обнаженные ключицы. Влажно и неприятно.
— Ты красивая, Катюша… Но не моя. Ты рядом, но словно тебя нет. Даже в этой постели. А я хочу не только твое тело, но и душу, — серьезным тоном произнес Валера и уже наигранно жалобно добавил: — Ну, хотя бы кусочек!
Катя смотрела на него и молчала. Ну, что она могла сказать? Что ее душу он не получит? Она пробовала почувствовать к нему хоть что-то, кроме благодарности, даже заставляла себя — но все без толку. Что и ее тело ему не принадлежало, потому что не откликалось Валере так, как когда-то Яну. Даже сейчас она с трудом сдерживала себя, чтобы не убрать его руки со своих бедер. Влажно и неприятно. Но в чем она хуже Марго — леди большого города, женщины, которой восхищался Ян? Да, сейчас у Кати не было ни парика, ни очков в толстой оправе, но было лицо, руки и ноги — и все это могло играть, создавать другую женщину, ту самую, которая умела приспособиться под любые обстоятельства.
— Что, голова болит? — издевательским тоном спросил Валера.
— Нет, не болит, — ответила Катя и склонилась к его губам.
[1] Шнурок, на котором висит саксофон
[2] Песня группы «Dire Straits»
[3] Песня Кэнди Дулфер и Дэйва Стюарта
Глава 29. Новый год
В качестве платы за аренду подвала владелец клуба попросил Яна сыграть в новогоднюю ночь. Ян согласился — не без некоторого трепета. Он не выступал больше десяти лет.
Днем Ян поднялся на сцену, чтобы понять, как пройдет его выступление. Как он будет выходить, где стоять, что играть. Вообразил в руках инструмент, прошелся по сцене. Расправил плечи, тряхнул кистями рук. Что-то было не так. Ян затащил на сцену барный стул. Сел на краешек — и замер. Он уже видел эту картину раньше, когда бредил у старухи. Он так же сидел на высоком стуле, в черной шляпе, сдвинутой на лоб. У него были пустые руки. На него смотрели пустые кресла, обтянутые красным велюром. И еще был запах, которого он не помнил. Но сейчас Ян вспомнил другой запах, запах Кэт — и в груди защемило.
Забудь… Вычеркни…
Он прикрыл глаза — и резко их открыл.
— Отлично смотришься, — раздался голос Марты.
— Ты тоже…
При этом ни один из них не видел другого.
Но Марта чувствовала его. Как дельфины улавливают ультразвук, так она ловила невидимые волны чужих интонаций и настроений и составляла по ним картинку. Иногда Яну казалось, что это картинка более верная, чем та, что видел он.
Вполне возможно, он и вправду отлично смотрелся.
— Ты же останешься на новогоднее представление? — спросил Ян. — Слышал, сегодня выступает некий Воронцов.
— Ворон, — прозвучал ее голос где-то за пеленой света. — Будь просто Вороном, одним из многих и не похожим ни на кого — потому что твои крылья цвета золота. Тебе это пойдет на пользу. И к тому же — подумай об афишах. Как привлекательно на фоне клубного света будет смотреться молодой мужчина в черном, в черной шляпе, его губы едва касаются мундштука саксофона. Сакс сияет так ярко, словно в него засосало солнце, и оно вот-вот прольется в виде звуков… — голос Марты постепенно приближался, становился громче. — На первый взгляд кажется, что под шляпой может скрываться, кто угодно. Но поклонники знают: если присмотреться, можно увидеть рваную полосу шрама. Это будет твоей визитной карточкой. След от драки с другими воронами.
— Слишком красивая история для обычного человека, — усмехнулся Ян.
— Человек, который играет такие импровизации, как ты, не смеет называть себя обычным, — возразила Марта. — Так что подумай. Однажды Ян Воронцов может исчезнуть. Останется только Ворон. Никто не будет знать твоего настоящего имени.
Тем же вечером Ян долго выбирал майку — между пятью черными, примерял у зеркала подаренную Мартой шляпу, репетировал позы, при которых шрам был заметен меньше. Потом приподнял шляпу тремя пальцами — поздоровался сам с собой, а затем снял ее и долго-долго смотрел в глаза своему отражению — пока не стало казаться, что оно существует само по себе.
Ночью для пьяных клиентов клуба Ян сыграл то, чего они ждали. Сначала — немного бодрой джазовой импровизации. А потом, вместе с молодой группой — вокалистка, контрабас и ударные, — он полтора часа лабал что-то бесшабашно веселое в стиле «Billy’s Band». Казалось, толпе нравилось. Среди посетителей были знакомые лица. Была Мариша. Она сидела с высоким мужчиной, похожим на ручку «Паркер». «Паркеру» было некомфортно, а Мариша наслаждалась. Узнала ли она в Вороне своего бывшего любовника? Впрочем, его это мало волновало.
А потом, прихватив из бара бутылку виски, он спустился в подвал. Ян хотел встретить Новый год так, как собирался его провести. В месте, которое любил, играя музыку, которую любил, опустошая бутылку с напитком, который ему тоже очень нравился. Он подтянул к столу напольную вешалку, повесил на крючок чей-то забытый халат, черный, блестящий, как только что сброшенная змеиная кожа. Набросил на «плечи» халату боа из розовых перьев. На верхний крючок вешалки нацепил свою шляпу. Напил себе треть бокала виски, бутылку пододвинул к свисающему рукаву халата.