Десятая жертва (сборник)
Шрифт:
– Он не местный, – с любопытством разглядывая Хэрольда, заметила Миранда. – Или это новый крестьянин?
– Нет, он Охотник и приехал издалека.
– Охотник? И на кого же он охотится?
Антонио отвел взгляд в сторону. Его лицо исказила гримаса.
– Он охотится на сеньора Луэйна, эль патроне, – наконец выдавил он из себя и снова наполнил свой стакан.
– Отец! Как ты можешь предать сеньора Луэйна, который столько сделал для тебя и для всей деревни?
Антонио Фериа что-то неразборчиво пробормотал и зашаркал по земляному полу. Его деревянные башмаки, несколько пар которых он дешево купил на рынке в Санта-Каталине, уже почти
– Но у меня нет другого выбора! – с жаром воскликнул он. – Дело в том, что у него есть Карточка Предательства. Ты же знаешь, что государство карает тех, кто отказывается предавать по требованию владельца такой карточки.
– Тогда у тебя действительно нет другого выбора, – согласилась Миранда. – Но как ему пройти мимо охраны?
– Мы дадим ему документы Джовио.
– Отец, но Джовио ростом всего лишь пять футов!
– Значит, ему придется сутулиться. А ты пококетничаешь с охранниками. Соседи говорят, у тебя это неплохо получается. Кроме того, ты должна научить его шаркать ногами.
Миранда повернулась к Хэрольду:
– Пойдем. Посмотрим, что у тебя получится.
– Минутку, – сказал Хэрольд и посмотрел на Альбани. – Ну, я пошел.
– План виллы не забыл? – спросил Наводчик. – В поезде у нас не хватило времени как следует его изучить из-за этой неразберихи с бутербродами и того придурковатого заклинателя змей.
– Я все помню. Думаешь, получится?
– Конечно, получится! До того, как ты пустишь ему пулю в лоб, он не будет ни о чем подозревать. Помнишь, как обращаться с костюмом-хамелеоном? Пистолет с тобой? Заряженный?
– Да, да. А ты где будешь?
– Я вернусь в таверну, – ответил Наводчик. – Буду пить черный кофе и грызть ногти, пока ты не придешь и не скажешь, что все в порядке.
– Или пока кто-нибудь другой не скажет, что у меня ничего не вышло.
– Не говори так, ты можешь сглазить. Удачи тебе, Хэрольд. Как говорится, ни пуха!
Миранда взяла Хэрольда за руку.
– Пойдем, – сказала она хрипловатым, но на редкость женственным голосом.
Глава 44
– Не так, – сказала Миранда, – надо еще больше согнуться, голову втянуть в плечи, а ногами как можно сильнее шаркать по полу.
Они находились в ее спальне – небольшой хижине ярдах в двадцати от отцовского дома, именно на таком расстоянии полагалось строить жилье для не слишком набожных крестьянских девушек брачного возраста. Тут она пыталась научить Хэрольда «крестьянскому шарканью». Естественно, нечего было и надеяться, что он осилит эту науку за одну ночь. Ведь в Цуге – в Крестьянской школе один только курс раболепия и низкопоклонства занимал целый семестр. Слава богу, что Хэрольду не требовалось учить всякие тонкости, благодаря которым сразу можно определить социальный статус крестьянина, потому что скорее всего ему не придется ни с кем встречаться. А в сумерках его сгорбленная фигура вряд ли привлечет внимание пьяных охранников в полосатых двубортных костюмах, которые слонялись вокруг виллы, куря сигареты и отпуская сальные шуточки в адрес женщин.
– Так лучше? – спросил Хэрольд, согнувшись и втянув голову в плечи.
– Теперь ты похож на регбиста, который собирается передать пас.
– А сейчас?
– На подстреленного медведя, который готов разорвать в клочья любого, кто попадется в его лапы.
Хэрольд выпрямился.
– От этого сгибания у меня уже спина разламывается.
Миранда
– Когда нам нужно быть на банкете? – спросил Хэрольд после непродолжительного молчания, от которого у девушки чуть не остановилось сердце.
Она оценила его откровенность и бросила на него молниеносный взгляд темных глаз, в котором содержался древний как мир призыв к действиям, понятный без всяких слов.
– Мы можем прийти туда за час до начала, поэтому у нас достаточно времени, – сказала она, четко произнося каждое слово, чувствуя, что сердце готово вырваться из груди.
– Тогда давай устроимся поудобнее, – предложил Хэрольд, ложась на кровать.
Сомнения Миранды длились лишь долю секунды. Может, ее удерживала мысль о том, что сейчас она распрощается со своей девственностью – это всегда имеет важное значение для всякой женщины. «Черт побери его вместе с его неуклюжей соблазнительностью!» – подумала девушка. Она перестала бороться с желанием, которое переполнило ее душу, поднимаясь из каких-то новых, до сих пор неизвестных ей глубин, и бессильно легла рядом с ним на кровать, хотя эта слабость и была ее силой.
– Сладкоголосый негодяй, – прошептала она.
Ее губы скользнули по его длинному прямому носу и жадно впились в его уста.
Глава 45
В мире, где не существует табу на секс, пьянство, наркотики или убийство, трудно найти что-нибудь такое, что не станешь делать каждый день, а позволишь себе лишь на вечеринке. Необычные развлечения – вот что позарез требовалось тем, кто устраивал банкеты на Эсмеральде.
В Древнем Риме типичный состоятельный устроитель вечеринок, которому так же не хватало скромности, как и его современному последователю в Охотничьем Мире, угощал своих гостей таким редким и неперевариваемым блюдом, как языки индюков с трюфелями, которые подавались вместе с кусочками охлажденного жира рабов, как об этом беспристрастно сообщает папирус, найденный в Геркулануме.
В те времена гость, который не отставал от моды, должен был с радостью запихать эту еду в глотку, а потом стремглав нестись в вомиториум, выблевать все, вытереть рот, справить малую нужду и вернуться к следующему блюду.
Но, разумеется, вряд ли древнего римлянина можно считать утонченным ценителем. Луэйн всегда старался выдумать для своих вечеринок нечто совершенно новое, чтобы наповал сразить присутствующих и бросить вызов среднему классу, почти уподобляясь дадаистам.
Раз людям на Эсмеральде разрешалось все что угодно, надо было заставить гостей удивляться обычным вещам, используя для этого законы парадокса и превращая щекотание нервов в интеллектуальное занятие. Именно этим и руководствовался Луэйн, придумав стриптиз-наоборот, который стал пользоваться необычайной популярностью.