Десятка из колоды Гитлера
Шрифт:
До смешного просто Штрейхер решил волновавший многих вопрос – о происхождении Христа. Опубликовав кучу писем, содержащих подобные сомнения, он ответил на них так: «Евреи и тут <…> тянут свои грязные потные пальцы к великой святыне. <…> Христос был арийцем. Это факт. Он не требует больше никаких дискуссий».
Большая часть статей посвящалась разоблачению всевозможных еврейских заговоров, по принципу – все беды мира от жидов и коммунистов: от взрыва немецкого корабля «Гинденбург» в Лейкхёрсте (штат Нью-Джерси, США) до входящих в моду по всему миру коротких женских стрижек. Причем многие вещи «обсасывались», что называется, до последней косточки. Например, один постоянный подписчик пишет, что искренне обеспокоен и огорчен слухами, будто у самого Штрейхера в доме есть служанка, которая носит короткую стрижку. Конечно, он, читатель, этому не верит, но считает, что господину редактору стоило бы все же публично опровергнуть эту клевету, чтобы успокоить сомневающихся.
Любимым приемом Штрейхера было переделывание разных анекдотов и подача их в качестве
В партии к газете относились по-разному. Кому-то она нравилась, кто-то, как сам Гитлер, только объявлял себя ее постоянным читателем, но в руки брал редко; кто-то, как Гесс, откровенно и открыто ею брезговал. Но как бы там ни было, позиция Штрейхера являлась официальной позицией партии, а примеры из «Дер Штюрмер» – «классическими» в антисемитской пропаганде. Гитлер, например, во втором томе «Майн кампф» приводит дословное описание под одной из штрейхеровских карикатур: «С сатанинской радостью на лице черноволосый молодой еврей прячется в ожидании ничего не подозревающей девушки, которую собирается осквернить своей кровью, таким образом похищая ее у народа».
С одобрения и при поддержке своего фюрера «Дер Штюрмер» вскоре пустил «метастазы» по всей Германии в виде еще девяти аналогичных изданий – целая издательская империя, кстати, приносившая своему владельцу немалый доход.
Вообще о корыстолюбии и жадности Штрейхера к материальным благам в партии ходили легенды. Среди главных фюреров рейха он, вместе с Герингом, был в этом отношении исключением. Гесс, Гиммлер, Лей, даже Борман о своих капиталах думали очень мало. (Борман, если и заботился – то о материальном положении Гитлера). Геббельс умер нищим, что бы о нем ни говорили (все его «виллы» были казенными и от него часто переходили к другим чиновникам). Однако в отношении вождей, не только нацистских, а вождей всех времен и народов, я не считаю отсутствие желания разбогатеть привлекательным, симпатичным качеством. Просто это другой психологический тип, другая группа крови, что ли. Ведь все человечество всегда делилось и продолжает делиться на две такие группы: людей, чьи приоритеты лежат в материальной области, и людей с приоритетами в области духовной. Так вот, мне кажется, что вожди из второй группы по последствиям своего «служения человечеству» гораздо «продуктивнее» вождей из первой группы, типа Юлиуса Штрейхера, уделявшего много своего драгоценного вождистского времени, например, скупке краденого еврейского имущества.
Гитлеру Штрейхер всегда был нужен отнюдь не как идеолог, а скорее как инструмент, например, для широкомасштабного пропагандистского обоснования бойкота еврейского предпринимательства в 1933-м или для экспроприации еврейского имущества после так называемой Хрустальной ночи в 1938 году. Показателен и тот факт, что самый идеологизированный город Германии – Нюрнберг, где Штрейхер был гауляйтером, был также и самым коррумпированным. Множество фактов было собрано партийным судьей Бухом в пудовое «дело Штрейхера» о коррупции. Но Гитлер только наорал на судью и приказал эти папки убрать подальше. И только планомерное, яростное преследование Геринга помогло довести дело до отставки ненавистного соратника.
Отношение же Гитлера к соратникам, подобным Штрейхеру, известно: «Я не считаю, – говорил он, – что задача политического руководителя состоит в том, чтобы пытаться улучшить человеческий материал, лежащий готовым в его руках».
Но все же «человеческий материал», который представлял собой Юлиус Штрейхер, был чересчур уж испорченным. Хотя человеческие пороки фюреров принято преувеличивать, приписывать им всевозможные извращения и прочее, пороки Штрейхера раздуть трудно, поскольку он и сам не только не скрывал их, а напротив, как-то сладострастно выпячивал. Однажды, садистски избив заключенных нюрнбергской тюрьмы, он прямо сказал сотрудникам своего аппарата в штабе партии: «Мне это было просто необходимо. Теперь мне значительно полегчало». Или: придя как-то в свой штаб в одних плавках, он смеялся над смущением своих молоденьких сотрудниц, говоря, что им не может «это» не нравиться; смущены же они оттого, что до сих пор «такого » не видели.
Подобные, на первый взгляд, «байки» о Штрейхере фигурируют в деле Нюрнбергского трибунала и подтверждены многочисленными свидетельскими показаниями [3] .
Штрейхер был к тому же настоящим растлителем детей. Именно он стал главным инициатором раннего полового воспитания в школах и массовых детских организациях. Снова приведу любопытный и показательный факт.
В системе немецкого образование были так называемые «школы Адольфа Гитлера» – первая из трех ступеней по подготовке будущей нацистской элиты. Инициатива их создания принадлежала Роберту Лею. Замороченная пропагандой молодежь мечтала попасть в эти заведения, открывавшие, к тому же, перспективу быстрого карьерного роста. Когда о своем желании учиться в такой школе заявил старший сын Бормана Адольф Мартин, мать мальчика и его дед – тот самый партийный судья Вальтер Бух (он и его дочь принадлежали к старой немецкой аристократии), пришли в ужас. Сам Борман тоже не был в восторге, но в пропагандистских целях согласился. Однако сначала все же просмотрел программы, как ему иронически посоветовал Лей. И сам пришел в ужас, не меньший, нежели его жена и тесть,
3
Перед началом заседаний Нюрнбергского трибунала некоторые бывшие вожди Третьего рейха говорили на допросах, что не понимают, откуда взялась у части немецкой молодежи такая звериная, садистская жестокость. Кальтенбруннер, например, заявил следователю, что когда молодые солдаты войск СС соревновались в меткости стрельбы, направляя струю из огнеметов на играющих на футбольном поле польских детей, то они, безусловно, «находились под воздействием каких-то наркотических препаратов». А Юлиус Штрейхер показывал один из пунктов инструкции для руководителей гитлерюгенда, в котором говорилось о необходимости «предотвращать или не допускать драки членов нацистского молодежного союза с еврейскими детьми». Удивленный следователь зачитал ему абзац из немецкого учебника биологии 1938 года издания: «Животный мир следует классифицировать на представителей нордической расы и низших животных», а затем спросил, зачем детям приказывать не трогать «детенышей низших животных», если взрослым будет приказано их убивать?
«Вы ничего не смыслите в воспитании, – высокомерно ответил Юлиус Штрейхер, словно забыв, где он сам находится. – Наш ребенок растет в системе запретов. Наш юноша никогда из нее не выйдет. Вот почему наш солдат всегда выполнит приказ». (К с. 54)
Я, конечно, не стояла рядом с Борманом, когда он это читал, но если верить его любовнице фройлейн Беренс, то реакция была вполне адекватная: Борман фыркнул, плюнул, выругался и вычеркнул «пункт».
Тираж «Дер Штюрмер» в 1938 году составлял 800 тысяч экземпляров. В годы войны он снизился, как и тиражи всех остальных газет, однако влияние штрейхеровской пропаганды даже усилилось. Теперь уже не только в экономических трудностях, но и в военных неудачах можно было обвинять евреев.
В мае 1939-го, за два с половиной месяца до поездки Риббентропа в Москву, газета писала: «В большевистской России должна быть проведена карательная экспедиция против евреев. Советских евреев постигнет судьба всех убийц и преступников – немедленная расправа и смерть. Все советские евреи должны быть истреблены. Тогда весь мир увидит, что конец евреев – это конец большевизма». 31 октября – в той же газете: «…Мы знаем своего врага, мы открыто называем его по имени все последние двадцать лет: это мировое еврейство. И мы знаем, что оно должно погибнуть».
В январе 1940 года, в передовице – «Близится время, когда придет в движение машина, готовая вырыть могилу мировым преступникам – евреям, и им не найти от нее спасения»; 4 июля: «Погромы во все времена были проявлением воли народа. <…> Еврейский сброд должен быть изведен, как сорная трава, как грызуны, как паразиты».
Нельзя сказать, что позиция Штрейхера была для нацистского руководства единственной и безальтернативной. Были планы бескровно избавиться от евреев путем их высылки (предварительно избавив от собственности, конечно), например, на остров Мадагаскар. В рейхе существовал и действовал особый еврейский сенат, разбиравший некоторые получившие огласку дела. Работал «Союз евреев-фронтовиков», выходили две еврейских газеты, причем, в Нюрнберге – «Свет» и «Антиштюрмер». Штрейхер же продолжал «трубить» свое: никакой эмиграции, а только физическое уничтожение, никаких «союзов», газет и прочего – вешать, стрелять, топить, травить ядом. Иногда он заходил слишком далеко или просто надоедал; тогда его слегка одергивали. В январе 1938 года по просьбе Гесса Гитлер на время даже запретил выпуск «Дер Штюрмер». Гесса возмутило требование Штрейхера гильотинировать еврея, женившегося на арийке. Правда, вскоре после отлета Гесса в Англию и начала войны требование Штрейхера обрело форму закона уже для всех аналогичных случаев.
Нужно ли удивляться тому, что Штрейхер как личность на Нюрнбергском процессе выглядел особенно «ярко»: он трусил – это было слишком видно и вызывало у его соседей по скамье подсудимых, более стойких духом, возмущение и отвращение. Но в особенно трудном положении оказался его адвокат – доктор Ганс Маркс. Как защищать человека, в самом начале судебных заседаний объявившего этот процесс «триумфом международного еврейства»?! Адвокат посоветовал Штрейхеру вспомнить хотя бы один эпизод, когда его подзащитный открыто и однозначно проявил гуманность по отношению к евреям или заключенным. «Гуманность к евреям – никогда!» – был ответ. В отношении заключенных он, впрочем, по его словам, проявлял гуманность. Например, устраивал ежегодные рождественские гуляния для узников концлагеря Дахау, выпуская их для этого из-за колючей проволоки на целый день. Однако, уже немного зная Штрейхера, можно предположить, что подобное «благодеяние» было всего лишь одной из изощренных пыток…