Десятое пророчество
Шрифт:
«Этот город — мысленная конструкция», — подумал я. Наверное, он воссоздал ситуацию своей последующей жизни, чтобы избежать необходимости понять, что умер.
— Это всё ненастоящее, — пробормотал я. — Вы… вы… гм… умерли.
Он пропустил это мимо ушей:
— Так чем вы так насолили этим шакалам?
— Да, вроде бы, ничем.
— Насолили, насолили. Я же вижу, как они смотрят на вас. Они, знаете ли, полагают, что весь город у них в руках. Да и не только город — весь мир. — Он покачал головой.
— Эти люди
Хотя, на самом деле идея, конечно, совсем не плоха. Господу известно, что в мире сколько угодно тупиц и идиотов, которым только дай волю — и они развалят все.
Людей надо держать в руках, и как можно крепче, а если, при этом, удаётся ещё и заработать кое-что — чем это плохо?
Однако, эти недоноски пытались покомандовать мной. Но, конечно, такой орешек, как я, им не по зубам. Я всегда был слишком умён для них. Так, чем вы им насолили?
— Послушайте, — прервал его я, — постарайтесь понять. Всё это нереально.
— Что ж, — продолжал он, снова как будто не слыша, — похоже, вы мне доверяете. Если они настроены против вас, имейте в виду: я ваш единственный друг.
Я отвёл глаза, но мог бы поклясться, что в его взгляде сквозила подозрительность.
— Только не рассчитывайте на их порядочность, — снова заговорил он. — Они никогда не простят вас. Вот, например, что произошло со мной. Им всем хотелось использовать мой военный опыт, чтобы разделаться с индейцами и заграбастать их землю.
Только я-то не промах: я знал, что им нельзя доверять, что я должен блюсти собственные интересы сам. — Он покосился на меня. — Но гораздо труднее использовать человека, а потом вышвырнуть его на помойку, если он — герой войны, ведь верно?
После войны я занялся общественной деятельностью — тут им и вовсе пришлось считаться со мной. Но имейте в виду: этих типов нельзя недооценивать. Они способны на всё!
Он отступил от меня на шаг, оглядел с головы до ног.
— Впрочем, вы вполне можете быть их шпионом. Не зная, что делать в такой ситуации, я пошёл было прочь.
— Ах ты, подонок! — выкрикнул он. — Я был прав!
Я увидел, как он сунул руку в карман и вытащил короткий нож. На мгновение я окаменел, потом заставил себя сдвинуться с места и бросился бежать. Он тяжело топал за моей спиной. Я заметил справа приоткрытую дверь, ринулся туда и запер её за собой на засов.
В следующую секунду мои ноздри ощутили тяжелый запах опиума. Вокруг меня сидели и лежали десятки людей с бессмысленными, отсутствующими лицами. Они настоящие, подумал я, или это тоже часть иллюзии?
Моё внезапное появление привлекло их внимание лишь на миг: большинство тут же вернулось к своим трубкам и кальянам.
— А я знаю тебя, — вдруг невнятно пробормотал женский голос. Она сидела у самой двери, привалившись к стене; голова её свесилась на грудь, словно была чересчур тжела для шеи, — Мы учились в одной школе.
Какую-то секунду я недоуменно смотрел на нее, потом вспомнил девочку, учившуюся со мной в старших классах: она неоднократно впадала в депрессию, употребляла наркотики. Отказываясь лечиться, в конце концов, однажды она приняла слишком большую дозу и умерла.
— Шарон… это ты?
Она с трудом выдавила улыбку, а я, тем временем, оглянулся на дверь, опасаясь, что вояка, вооружённый ножом, может ворваться сюда.
— Всё нормально, — заплетающимся языком проговорила Шарон. — Ты можешь остаться тут, с нами. Здесь тебя никто не тронет.
Я подошел к ней и произнес как можно мягче:
— Я не хочу оставаться. Всё это — иллюзия. Услышав это, трое-четверо людей вокруг повернулись и сердито воззрились на меня.
— Пожалуйста, Шарон, — шепнул я, — пойдём со мной. Двое из тех, кто находился ближе, встали и приблизились к Шарон.
— Убирайся отсюда, — сказал мне один. — Оставь её в покое.
— Не слушай его, — говорил Шарон тем временем другой. — Он ненормальный. Мы нужны друг другу, Я наклонился, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.
— Шарон, это всё ненастоящее. Ты умерла. Мы должны найти, как выбраться отсюда.
— Заткнись! — выкрикнул кто-то ещё четверо или пятеро поднялись и пошли ко мне. Глаза их горели ненавистью. — Оставь нас в покое.
Я начал отступать к двери. На меня уже надвигалась целая толпа. В просвете между головами я мельком увидел Шарон, снова занявшуюся своим кальяном.
Я повернулся, бросился к двери, проскочил её… и понял, что нахожусь не на улице, а в каком-то учреждении, в окружении компьютеров, рабочих столов, стоек с папками — словом, в двадцатом веке, в своём времени. Там был даже стол для заседаний.
— Эй, вам сюда нельзя, — сказал кто-то. Обернувшись, я увидел мужчину средних лет, обозревавшего меня поверх очков для чтения. — Где моя секретарша? У меня нет времени на это. Что вам нужно?
— Один человек гонится за мной. Я просто хотел спрятаться.
— О Господи, тогда зачем вы явились сюда? У меня нет на это времени. Вы даже представить себе не можете, сколько мне нужно успеть сделать сегодня! Взгляните на эти папки. Кто, по-вашему, будет заниматься этим, если не я? — Его лицо выражало подлинный ужас.
Я покачал головой и взглядом поискал другой выход.
— Разве вы не знаете, что вы покойник? Ведь это всё — только плод воображения.
Выражение ужаса на его лице сменилось выражением гнева.
— Как вы попали сюда? Вы что — преступник?