Десятый лицей
Шрифт:
– Меня, видимо, тоже никто не будет провожать. – Заключила Лика. – Ну ладно, я тоже «и сама дорогу знаю». – Она встала и ушла в свою комнату.
Девочки гадали, какие подарки получат от мальчиков на Восьмое марта. Когда они попытались спросить у них самих, в ответ услышали, что это блокноты. «Значит, это точно не блокноты», – подумала Лика. Когда девочки спросили Кищука, он ответил, что это будут платки, но и ему они не поверили. Родители Армена занимались организацией праздников, поэтому каждой девочке подарили по цветку, скрученному из воздушных шаров, а его бабушка испекла торт. Перед тем, как вручить основные подарки, мальчики встали в полукруг.
– А
О Лике по ходу очереди должен был говорить Лужанов, но ничего хорошего про неё он сказать не мог.
– Толик, пауза неприлично затянулась! – Смеялась Лика. Ей оставалось только смеяться над тем, что одноклассники не слишком доброжелательно относились к ней.
Наталья Владимировна подсказала ученику слово «ответственная».
Подарком оказалась коробочка с тремя небольшими полотенцами, по размеру напоминавшими платки или тканевые салфетки. Значит, Кищук не соврал.
– Мальчики снова прогадали с подарками! – Сказала Лика Наталье Владимировне после выходных.
– По-моему, хорошие подарки. – Ответила учительница, улыбаясь.
– Я передарила их папе и мачехе в тот же вечер. – Призналась девочка, думая, что тем самым подтвердит свою позицию.
– Ну, вот видишь! Всё равно же польза!
Наталья Владимировна была оптимисткой. Однажды она так уговаривала детей на экскурсию:
– Ребята, соглашайтесь! Будет весело: мы будем ехать туда два часа на автобусе – все вместе! – два часа будем там – все вместе! – потом обратно два часа – все вместе! Здорово же!
Никто не считал, что это так здорово и весело, как она говорила, поэтому группа набиралась медленно, а когда всё же набралась, руководство школы их не отпустило. Наталья Владимировна расстроилась, но потом решила съездить туда сама с друзьями. Так у неё всегда и было по жизни.
Приближался конец третьей четверти, что означало начало сезона контрольных работ. Самой сложной для Лики была контрольная работа по английскому. Репетитор хорошо подтянула её по этому предмету, но ученица давно зарекомендовала себя как троечница по английскому и в глазах одноклассников, и в глазах учительницы. Из-за того, что группа плохо подготовила устные монологи, Наталья Николаевна дала им готовые тексты, которые оставалось только выучить и рассказать. Могла попасться одна карточка из четырёх: про Англию, про Уэльс, про Шотландию или про Северную Ирландию, но Лике попалась пятая карточка – про Объединённое королевство – про которую она совершенно забыла.
– Лика, ты готова к уроку? – Спросила Наталья Николаевна.
– Нет. – Признаваясь в неготовности к уроку, она чувствовала, как всё тело горело, её будто бы трясло от страха.
Девочка была в числе тех, кто не сдал зачёт. Она не волновалась за оценки и надеялась отделаться двойкой, но учительница предоставила ей ещё один шанс. У Лики случилась истерика от мысли, что необходимо ещё раз что-то заучивать, рассказывать, вообще выходить к доске и как-то контактировать с учительницей. Она не могла успокоиться целый час, умоляла маму не отправлять её в школу завтра, боясь, что снова не сможет рассказать текст. Мама и отчим проверили у Лики знание карточек, она хорошо рассказала. В школу пришлось всё-таки пойти.
– С кем в классе ты хорошо общаешься? – Спросила мама.
– С Дианой.
– Она в твоей группе?
– Нет.
– А в твоей группе ты с кем хорошо общаешься?
– Ну… с Ариной.
– Ну, вот на Арину и смотри, когда будешь рассказывать. Не смотри на учителя.
Это был хороший совет, но Лика его уже
Вся группа видела, как сильно она боялась урока английского. Лике досталась карточка про Англию. Зачёт был сдан. Кищук даже тихо похлопал. Сам он хорошо знал английский, потому что когда-то учил его с репетитором.
На уроке русского языка ученики проверяли недавно написанные сочинения. Алина Сергеевна рассказывала, почему детям стоило внимательнее перечитывать свои сочинения и заучивать правила. Отдельное внимание она уделила Алёне Клыковой и Насте Малеевой.
– Нужно заучивать наизусть, раз у вас нет языкового чутья, раз вы не можете чувствовать, как нужно написать. Вообще, не у многих оно есть. В вашем классе языковое чутьё есть у Лики. Посмотрите, как она халатно относится к теории. Но она пишет хорошо, потому что чувствует.
Лику эти слова порадовали. Всегда зная, что у неё было нечто подобное, она никогда не могла это объяснить. Её способность позволяла ей недоучивать правила, ведь долго сидеть над учебниками она никогда не любила. Некоторые одноклассники не понимали, что это значило. При любой возможности поговорить с ней Армен спрашивал: «А что это? Просто чуйка на русский язык? Типа, где какую букву написать?» Лика всегда отвечала утвердительно, потому что только такими словами он мог это понять.
– На самом деле, – говорила Юля, – я думала, что Алина Сергеевна скажет про меня. Я уже приготовилась, а назвали тебя.
Каждому хочется признания, но Юля не могла обладать таким талантом. Она была отличницей, загонявшей себя по поводу учёбы, допоздна не ложилась спать, чтобы читать все параграфы, заданные на дом. Это были усилия, а не дар.
Глава 6
Внешкольные подруги Лики стали совсем мало писать и звонить ей. Во время прогулок, выбираться на которые получалось всё реже, Лика пыталась намекнуть им, что не всё в порядке, но эти намёки оставались непонятыми. Говоря об этом прямо, она сталкивалась с непониманием и игнорированием. Многолетняя дружба стала ей в тягость, но решиться отпустить людей, с которыми она общалась так близко и так долго, было сложно. Заявить о своём подавленном состоянии она могла только тем, что репостила депрессивные записи себе на стену в социальной сети. Однажды Полина написала ей: «Лика, прекрати постить такие записи. У меня складывается впечатление, что ты не весёлая и жизнерадостная девушка, которой я тебя знаю, а какая-то депрессивная и грустная!»
Они больше не знали её. Лика не видела в себе ничего позитивного. Она была рада поссориться с лучшими подругами. Будто бы освободилась, ведь раньше ей было обидно, что они редко интересовались, как у неё дела, а если они больше не дружили, то это было даже нормально. Лика стала гулять одна. Она в полной мере ощутила все прелести одиночества. Теперь ей даже казалось странным, что люди тратят время на общение друг с другом, когда есть возможность находиться в полном уединении.
Мама была с ней не согласна. «Человек – существо социальное», – повторяла она и просила дочку помириться с подругами, чтобы та не была одна. Лика же считала, что была одна вне зависимости от того, сколько людей было рядом. Теперь она не делилась мыслями с окружающими не потому, что никто её не понимал, а потому что никто её не окружал. Она больше не просила ни поддержки, ни понимания, ей нужно было просто побыть одной. В одиночестве ей было легче думать о том, какая она бесполезная и никому не нужная. Раз подруги перестали ей писать и звонить, значит, она не была таким хорошим другом, как они говорили.